Исаченко Анатолий Григорьевич Представление о геосистеме в современной физической географии// Изв. ВГО. 1981. Т. 113. № 4. С. 297—306.

Представление о геосистеме в современной физической географии

        Понятие о геосистеме, введенное в 1963 г. В.Б. Сочавой [13], поначалу было встречено географами довольно сдержанно, однако уже несколько лет спустя оно стало чрезвычайно популярным. При этом многие авторы нашли термин "геосистема" удобным для использования в своих собственных научных интересах, игнорируя правило приоритета и не смущаясь тем, что этот термин стал приобретать множество разных значений, не имеющих ничего общего с тем первоначальным смыслом, который вкладывал в него автор. Несколько лет тому назад Т.Д. Александрова и В.С. Преображенский произвели обзор различных толкований "геосистемы" [1]. Сейчас этот обзор можно было бы дополнить, но в задачи данной статьи это не входит, и ограничимся лишь некоторыми замечаниями.
        Помимо попыток различного толкования "геосистемы" в физической географии, возникло стремление распространить этот термин на социально-экономические системы и даже сделать геосистему неким общегеографическим понятием и одной из главных категорий так называемой теоретической географии. Путаница, созданная за последнее десятилетие вокруг понятия о геосистемах, усугубляется тенденцией противопоставить географическим комплексам как реальным (материальным) объектам геосистему как "идеальное", или абстрактное, построение (например, [7, 16]).
        Создавшееся положение в известной степени (но не целиком) можно объяснить отсутствием четкости и однозначности в определении системы вообще - как общенаучной категории, или категории общей теории систем, т.е. как понятия родового по отношению к геосистеме. Существуют десятки дефиниций "системы"; одни из них позволяют трактовать геосистему слишком широко, другие - слишком узко, вплоть до отрицания применимости этого понятия к объектам, изучаемым физической географией. Все же для общей теории систем типично достаточно широкое понимание системы. Так, согласно В.Н. Садовскому, система есть "множество элементов, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенную целостность" ([11], с. 463). И надо согласиться с утверждением этого автора, что "практически каждый объект может быть рассмотрен как система" (там же, с. 464). Последнее, естественно, относится и к объектам, изучаемым географическими науками.
        Иной вопрос - иерархия и классификация систем, где должны найти свое место и географические системы. Помимо общих признаков, свойственных всем системам, каждый класс систем должен обладать своими специфическими (видовыми) признаками. Надо признать, что в общей теории систем этот вопрос не разработан, и географы могли бы внести в его решение свой вклад, опираясь на анализ реального многообразия систем, подлежащих географическому изучению. Вместо этого, однако, нередко наблюдается некритическое использование критериев и признаков, относящихся к какому-либо ограниченному (специфическому) кругу систем в качестве якобы общих критериев систем и тем самым искусственно ограничивается смысл понятия о геосистеме.
        Ни одно из общеизвестных определений системы не дает оснований считать, что система формируется однонаправленным физическим потоком вещества. Поэтому вряд ли можно согласиться с мнением некоторых географов о том, что только системы этого рода следует считать геосистемами, - на это справедливо указали Т.Д. Александрова и В.С. Преображенский ([1], с. 118 - 119).
        Ю.П. Михайлов [7] считает обязательным признаком всякой системы управление и на этом основании утверждает, что природные территориальные комплексы не могут рассматриваться как системы. Но управление - признак не всяких систем, а лишь систем управления, или кибернетических.
        Точно так же из дефиниции системы как универсального общенаучного понятия отнюдь не следует, что системой можно считать лишь некоторую абстракцию, или модель реальности, но не самую реальность.
        Наблюдается и другая крайность: в целях обоснования "общегеографического" понятия о геосистемах некоторые бесспорно универсальные признаки систем, препятствующие объединению под именем геосистемы разнокачественных объектов, объявляются как бы необязательными. С другой стороны, изыскиваются критерии для объединения разного рода природных и социально-экономических систем в "геосистемы". Так, в "теоретической географии" существует мнение, будто понятие системы "не предполагает категории связи" ([9], с. 6). Вместо этой основополагающей категории в теории систем для обоснования географических систем предлагается использовать "отношение порядка, или любое другое отношение, представляющее интерес для географа" (там же; выделено мною, - А.И.). Слова, выделенные в разрядку, следует рассматривать как явную лазейку, открывающую путь для произвола. Практически "представляющими интерес для географа" оказываются отношения чисто хорологические или, быть может, точнее сказать, геометрические (взаимное расположение, соседство и т.п.).
        По мнению В.С. Преображенского и соавторов ([8], с. 29 - 30), "геосистема - множество находящихся между собой в связях и отношениях земных элементов...", термин геосистема "в равной мере может применяться как к природным, так и к социально-экономическим образованиям". В одной из более поздних работ это определение повторяется с некоторыми дополнительными разъяснениями: основа для определения географических систем "может быть конкретизирована через указания на связь с поверхностью планеты Земля (географической оболочки), на пространственность (двумерную, трехмерную, многомерную), территориальность (что часто равнозначно указанию на двумерную или многомерную пространственность), на преобладание горизонтальных связей, на специфику форм организации (роль топологических свойств - соседства, удаленности, расположенности, форм сочетания ареалов и т.д. и т.п.)" ([1], с. 119). Эти рассуждения не содержат никаких ограничений против того, чтобы считать геосистемой любую систему, находящуюся на земной поверхности, например, две команды игроков на футбольном поле.
        В приведенном определении присутствуют связи, но лишь горизонтальные, т.е. пространственные, территориальные, чем лишний раз подчеркивается, что критерии геосистем - приуроченность к Земле, пространству, территории. Короче говоря, геосистемы, с этой точки зрения, - это системы хорологические. Содержательная сторона систем здесь отсутствует, так же как и историко-генетическая.
        В так называемой теоретической географии "геосистема" оказывается предельно оторванной от своего субстрата и превращается в абстрактное построение, ущербное по своему географическому существу. Разумеется, нельзя отрицать пользу абстракций и возражать против возможности построить при абстрагировании на основе реальных природных и социально-экономических систем "ряд концептуальных систем, изоморфных определенным свойствам реальных систем" ([9], с. 7). Вопрос заключается в том, какие свойства реальных систем при этом исследуются, а от каких мы абстрагируемся, и каково значение полученных таким путем концептуальных абстрактных систем для познания реальных объектов.
        Есть основания считать, что для физической географии подобные построения, претендующие на роль высших теоретических достижений в географии, могут иметь более чем скромное значение (нельзя не заметить, что практически они относятся почти исключительно к социально-экономическим объектам: см., например, [15]). Достаточно сказать, что объекты физико-географического изучения - не просто "земные", "пространственные" и т.п., а пространственно-временные системы. Что же касается пространственных отношений, то физико-географ отнюдь не сводит их к внешним отношениям (территориальной смежности, соседства и пр.), а обязан толковать эти отношения как взаимосвязь, взаимодействие, взаимообусловленность. Если для "теоретико-географа" структура геосистемы есть всего лишь некоторая пространственная упорядоченность частей, то для физико-географа это нечто значительно более содержательное (см. ниже).
        Абстрактные хорологические модели в духе "теоретической географии" могут служить вспомогательным средством для анализа пространственного "узора" (того, что лучше всего выражается английским словом pattern) природных территориальных систем, но самые существенные качества этих систем остаются за пределами подобных моделей. Даже Ю.П. Михайлов, поборник толкования геосистемы как абстрактной модели, сетует на то, что в географии наблюдается "явно неоправданное снижение интереса и вкуса к содержательному изучению предмета" ([7], с.40).
        Нельзя не подчеркнуть, что рассмотренная трактовка геосистем, при которой все внимание географа направляется на моделирование хорологических отношений, дезориентирует последнего в вопросе роли системной концепции в географических исследованиях, искусственно сужает сферу применения системного подхода, который в действительности имеет поистине универсальное значение для географии - во всяком случае в том, что касается познания физико-географических объектов.
        Придерживаясь точки зрения В.Б. Сочавы, мы рассматриваем геосистему как понятие, относящееся к сложным природным территориальным единствам (комплексам), как динамическую (пространственно-временную) систему, состоящую из географических компонентов, взаимосвязанных и взаимообусловленных в своем развитии и пространственном размещении. Следует подчеркнуть некоторые особенности этого понятия. 1. Под геосистемой подразумевается реальная (материальная) система, а не "абстрактное отражение геокомплекса на языке теории систем" ([16], с. 82). 2. Геосистема, как это настойчиво подчеркивал Б.В. Сочава, - природный объект. (Таковым она остается и в случае, если подвергается интенсивному человеческому воздействию и содержит те или иные техногенные элементы, ибо эти элементы рассматриваются при физико-географическом изучении в системе природных связей и как подчиняющиеся природным законам). 3. Геосистема - это "полная" природная географическая система, охватывающая все абиогенные и биогенные географические компоненты с их взаимосвязями. (Частные системы, типа почва - растительный покров, атмосфера - Мировой океан, а также экосистемы, следует рассматривать как системы парциальные по отношению к геосистеме [13]). 4. Между компонентами геосистемы существуют не просто отношения, связи, взаимодействия, но и взаимообусловленность; это обстоятельство дает основание относить геосистемы к категории наиболее сложно организованных детерминированных систем.
        К геосистемам в указанном смысле применимы все основные понятия общей теории систем: целостность, иерархичность, структурность, функционирование, устойчивость и т.д. Можно утверждать, что геосистема послужила бы прекрасной иллюстрацией для общей теории систем. Нет нужды подчеркивать, что геосистема - система динамичная и способная к эволюции.
        Более сложный вопрос - можно ли отнести геосистемы к категории кибернетических систем (информационных, систем управления). Существуют как высказывание в пользу положительного ответа на этот вопрос, так и отрицательные мнения. Недостаток места не позволяет специально останавливаться на этой проблеме. Как и в ряде других случаев, ответ на поставленный вопрос во многом зависит от неразработанности исходных понятий общей теории систем. Прежде всего имеется в виду понятие "информация". При самом широком его толковании оно вполне применимо и к геосистемам. Но даже при более узком и строгом значении этого термина вряд ли можно отрицать, что информационные связи в геосистеме присутствуют и играют определенную системообразующую роль, поскольку ее важным компонентом является биота. Нельзя также отрицать, что геосистема способна возвращаться к исходному состоянию и что можно говорить о саморегулировании геосистем.
        Указанные особенности геосистем наряду с другими их свойствами (подвижностью, открытостью, а также "территориальностью", т.е. особой системообразующей ролью "горизонтальных связей", и др.), несомненно дают основания выделить их в особый класс материальных систем, однако определить более точно их место в общей теории систем пока что не представляется возможным из-за отсутствия сколько-нибудь разработанной иерархии и классификации в общей теории систем.
        Уже не раз отмечалось в литературе, что системный подход имеет давние и достаточно глубокие корни в ландшафтоведении. Самые первые определения ландшафта содержали в себе указания на системный характер этого объекта (единство, или целостность, многокомпонентность, наличие взаимосвязей между компонентами), хотя вместо термина "система" у ландшафтоведов традиционно был принят "комплекс". Системные представления о природном территориальном комплексе, или геокомплексе, претерпели заметную эволюцию за последние десятилетия.
        На первом - "берговском" - этапе, длившемся более 30 лет, доминировала идея Л.С. Берга о ландшафте как единстве ("гармоническом целом") ряда компонентов. Говоря современным языком, идея целостности ландшафта основывалась на представлении о системообразующем значении вертикальных (межкомпонентных) связей. Еще отсутствовало четкое представление о связях горизонтальных, о структурности и иерархичности природных территориальных комплексов (в этот период больше внимания уделялось генетическим и динамическим свойствам ландшафта).
        Новый важный шаг был сделан Л.Г. Раменским в конце 30-х годов: он ввел понятия о фациях, урочищах и об их сопряженности (т.е. горизонтальных связях) в рамках ландшафта. Следовательно, ландшафт, по Л.Г. Раменскому, - это организованная система более простых территориальных природных единств. Позднее эта идея получила подтверждение и развитие в новом - ландшафтно-геохимическом - аспекте в трудах Б.Б. Полынова. К сожалению, мысли Л.Г. Раменского не сразу привлекли внимание географов. Развитие представления о ландшафте как упорядоченной системе территориальных единств более низких рангов, о морфологической структуре ландшафта и иерархичности природных территориальных комплексов связано с именем Н.А. Солнцева. Появился мощный стимул для развития ландшафтной съемки и разработки ландшафтных карт, именно в этом начиная с конца 40-х годов ландшафтоведы обоснованно стали видеть главную свою задачу.
        Начало современного этапа в развитии советского ландшафтоведения можно отнести приблизительно к середине 60-х годов. Его главной "приметой" служит резко возросший интерес к структурно-динамическому и функциональному изучению ландшафта, а в плане методическом - к моделированию на основе стационарных исследований и точных измерений¹. В развитие этих направлений особенно заметный вклад внес В.Б. Сочава. Новые тенденции в ландшафтоведении, бесспорно, связаны с влиянием системной концепции, которая приобрела сейчас значение "парадигмы" общенаучного масштаба. Если в прошлом ландшафтоведы лишь стихийно развивали системные представления о своем объекте, системный подход к его изучению, то теперь появилась возможность использовать многие принципы общей теории систем (хотя нельзя сказать, что эта теория достаточно разработана и дает ответ на все вопросы, которые интересуют географа; более того, можно говорить и об обратной связи: географы обладают материалом, который представляет интерес для общей теории систем, но еще не освоен). С позиций общей теории систем осмысливаются и уточняются такие понятия, как целостность, структура, иерархичность геосистем, и по существу впервые применительно к геосистемам поставлены такие вопросы, как функционирование, поведение, саморегулирование, устойчивость и т.д.
        В связи со сказанным нельзя не затронуть вопрос о соотношении понятий "географический комплекс" ("геокомплекс") и "геосистема". Если обратиться к словарям, то окажется, что уловить различие между системой и комплексом практически невозможно. Вот одно из определений комплекса: "совокупность предметов, явлений или свойств, образующих одно целое"². Комплекс, как и система, следовательно, есть некоторая целостность, состоящая из многих составных частей ("совокупность предметов"... и т.д.). Ясно, что множество предметов или явлений не могут образовать целого, если между ними нет тех или иных отношений или связей, т.е. без отношений и связей нет ни комплекса, ни системы.
        Уместно напомнить, что ландшафтоведы наряду с термином "комплекс" давно пользовались как бы параллельным термином "система". Н.А. Солнцев писал в 1949 г., т.е. еще до появления работ Л. Берталанфи, от которых в географии пошла "мода на системы", что "ландшафт есть закономерно построенная система более мелких территориальных комплексов" ([12], с. 65). Даже при самом придирчивом подходе это определение полностью отвечает современным системным представлениям. Согласно одной из более поздних (но уже 20-летней давности), формулировок, "сущность географического комплекса вытекает из того, что все природные компоненты на земной поверхности тесно взаимообусловлены и развиваются как части единой материальной системы" ([4], с. 6 - 7). В другом месте подчеркивалось, что ландшафт по Л.Г. Раменскому есть "достаточно сложная территориальная система, состоящая из разнородных, тесно между собой связанных ("сопряженных") и развивающихся как одно целое элементарных природных комплексов" ([5], с. 13).
        Любопытно, что сам Л. Берталанфи, который считается основателем общей теории систем, дает следующее определение: "Система есть комплекс элементов, находящихся во взаимодействии" ([2], выделено мною, - А.И.).
Приведенные определения могут навести на мысль, что комплекс и система - синонимы и что второй из них оказался в роли универсального научного термина случайно (с таким же успехом эту роль мог выполнить "комплекс").
        Однако более внимательное изучение различных определений "комплексов" и "систем" заставляет нас подойти с осторожностью к решению этого вопроса. При буквальном переводе первого слова с латинского второго - с греческого действительно трудно уловить между ними смысловое различие, однако служебная роль того и другого в научном языке оказалась не вполне однозначной. Если в "системе" содержится акцент на упорядоченность, то в "комплексе" - на связь, взаимообусловленность ("сплетение"). Этот существенный оттенок целесообразно сохранить.
        Всякий комплекс есть система, но далеко не о всякой системе можно сказать, что она представляет собой комплекс. Последнее относится, в частности, ко многим парциальным географическим системам типа почва - растительность, почва - климат, атмосфера - гидросфера и т.п. Любой компонент целостного комплекса может участвовать в различных системах. Как известно, человек также может рассматриваться в различных системах связей, как природных, так и общественных. Различные системы, таким образом, перекрываются, в этом проявляется всеобщая связь предметов и явлений. Для конструирования систем практически не существует ограничений. Число же комплексов строго ограничено. Компоненты природного территориального комплекса могут рассматриваться в любых сочетаниях - парами или триадами - в качестве особых систем, но комплекс при таком подходе разрушается. По-видимому, комплекс может быть только "полным", т.е. это понятие предполагает не любой, а строго определенный набор взаимосвязанных компонентов.
        Далее, следует заметить, что элементы системы могут быть как бы случайными один по отношению к другому и не находиться между собой в генетической связи, для комплекса же последнее условие, по-видимому, необходимо (во всяком случае в определении природного географического комплекса оно всегда подчеркивалось). Элементы комплекса взаимообусловлены, характер каждого из них предопределен (детерминирован) совокупностью всех остальных, у него, если можно так выразиться, нет свободы выбора. В системе хищник - жертва отсутствует подобная детерминированность (у хищника есть возможность выбора, у жертвы - возможность ускользнуть). Это же относится к любым системам, включающим природные и социально-экономических элементы, в том числе к геотехническим или рекреационным системам. Разумеется, раз возникнув, любое поселение, отрасль хозяйства, инженерное сооружение вступают во взаимодействие с природным комплексом, но само возникновение объектов этого рода никоим образом не вытекает с необходимостью из данного природного комплекса, и точно так же последний возникает и функционирует вне какой бы то ни было связи с сельским хозяйством, транспортом или рекреационными и иными потребностями общества.
        Невозможно представить себе, скажем, появление сосновых боров в Аравийской пустыне, мангровых зарослей в тайге или летней межени как закономерного явления в ландшафтах муссонного типа. Взаимная обусловленность компонентов природного комплекса служит основой индикационного метода и дает возможность прогнозирования. Но никому не пришло бы в голову рассматривать Москву как индикатор дерново-подзолистых почв или умеренно-континентального климата и прогнозировать появление Череповецкого металлургического комбината, основываясь на характере климата, почв или других ландшафтных особенностей Молого-Шекснинской равнины.
        Можно, по-видимому, утверждать, что все элементы и компоненты комплекса должны подчиняться тем или иным общим конкретным законам (например, закону зональности). Для элементов системы - в самом широком, универсальном значении этого понятия - такое условие не обязательно (если не говорить о самых общих законах материи - в философском, диалектико-материалистическом понимании).
        Таким образом, система - понятие более широкое (универсальное), родовое по отношению к комплексу; комплекс - понятие более узкое и строгое, т.е. это система особого класса, высокого уровня организации, со сложной структурой и отношениями взаимной обусловленности между компонентами, подчиненными общим закономерностям.
        Отсюда мы приходим к выводу (возможно для географов несколько неожиданному) о том, что тенденция рассматривать геокомплекс как нечто более "мелкое", примитивное или устарелое, как пройденный шаг перед наплывом системной терминологии не имеет оснований.
        Географам необходимо принять на вооружение системный язык - уже хотя бы потому, что он приобретает общенаучное значение и тем самым улучшает возможности для общения с представителями других наук, а также для выхода географа на более широкую арену, для его активного участия в развитии общей теории систем. Но из этого не следует, что географ должен слепо копировать понятия и термины общей теории систем и отказаться от "комплекса". Оставаясь самим собой, природный территориальный комплекс является одновременно и системой (геосистемой). Термин "геосистема" подчеркивает отношение физико-географических объектов к универсальной категории систем, тогда как в "географическом комплексе", или "природном территориальном комплексе", точнее выражается их своеобразие и специфическое положение среди систем.
        Остается, насколько это возможно сделать в рамках журнальной статьи, кратко рассмотреть некоторые существенные признаки и свойства геосистем.
        Важнейший признак системы - целостность - до сих пор не имеет удовлетворительного определения. Можно считать, что целостность геосистемы характеризуется "системой" взаимосвязанных критериев: большей теснотой внутренних связей по сравнению с внешними, относительной автономностью, наличием объективных естественных границ, упорядоченной структурой, возникновением некоторых новых качеств, отсутствующих у отдельных компонентов геосистемы или в их простой сумме, устойчивостью (естественно относительной) к внешним воздействиям. Целостность геосистемы обусловлена сложнейшим вещественно-энергетическим, а также информационным взаимодействием между компонентами и субсистемами (т.е. подчиненными геосистемами низших порядков). Наиболее яркое свое проявление целостность геосистемы находит в ее способности продуцировать биомассу - в определенном количестве и определенного качества в зависимости от индивидуальных особенностей каждой геосистемы, - а также в почвообразовании (почва, как известно, всегда рассматривалась последователями В.В. Докучаева как "продукт ландшафта").
        Геосистемы - открытые системы, связанные потоками вещества и энергии со средой. Среда геосистемы образована геосистемами более высоких рангов, в конечном счете - эпигеосферой (среда последней - подстилающие глубинные части земного шара и космическое пространство).
        Важно определить различные уровни организации геосистем и их иерархическую соподчиненность. В согласии с В.Б. Сочавой [14] следует различать три главных уровня (размерности) геосистем - планетарный, региональный и топический (локальный) - и три узловые ступени (единицы) - эпигеосферу (reorpaфическую оболочку) как всеобъемлющую геосистему самого высокого, планетарного уровня; ландшафт как основную геосистему и наименьшую единицу региональной размерности; и фацию как элементарную (предельную, неделимую) геосистему.
        К числу основных понятий учения о геосистемах, лишь недавно привлекших к себе внимание специалистов, а потому еще не получивших исчерпывающего определения, следует отнести функционирование геосистем. Его можно определить как совокупность всех процессов перемещения, обмена и трансформации вещества и энергии (а также информации) в геосистеме, как своего рода интегральный физико-географический процесс (в смысле, близком к тому, какой вкладывал в это понятие А.А. Григорьев). "Механизмы" функционирования геосистем определяются законами механики, физики, химии и биологии. С этой точки зрения, геосистема есть сложная (интегральная) физико-химико-биологическая система. (Социально-экономические факторы оказывают все более существенное влияние на функционирование геосистем, но в качестве факторов внешних по отношению к ним).
        Следует различать несколько последовательных ступеней интеграции природных процессов в геосистемах и соответственно изучить функционирование последних на разных уровнях. Первичные, или элементарные, природные процессы имеют либо чисто физико-механическую, либо химическую, либо биологическую природу, т.е. принадлежат к отдельным формам движения материи (падение капель дождя, растворение газов в воде, окислительные реакции в почвенных растворах, фотосинтез и многие другие). В конечном счете к ним могут быть сведены все физико-географические процессы, но подобная редукция не отвечает задачам географической науки; сами по себе первичные процессы не подлежат географическому исследованию.
        Первая ступень географической интеграции первичных природных процессов - частные географические процессы, в которых отдельные формы движения тесно переплетаются и переходят друг в друга, так что процесс уже нельзя считать только физическим, только химическим или биологическим (например, сток, почвообразование). Однако попытки найти, или "изобрести", особую "географическую форму движения материи" представляются не перспективными (почему бы в таком случае не заявить о наличии гидрологической, почвенной и т.п. "форм"?).
        Наиболее сложный вопрос - дальнейшая интеграция частных географических процессов на уровне геосистем. По-видимому, здесь потребуются разные подходы. Одно из возможных направлений - исследование функциональных звеньев геосистемы (термин условный), т.е. основных потоков субстанции, каждый из которых играет специфическую интегрирующую (системообразующую) роль: 1) круговорот и трансформация солнечной энергии; 2) однонаправленные гравигенные потоки (с сопровождающими их процессами миграции химических элементов, седиментации, преобразования рельефа и др.); 3) влагооборот - "кровеносная система ландшафта", - с ее многочисленными частными звеньями (испарение, транспирация, перенос и конденсация влаги в атмосфере, выпадение осадков, инфильтрация, сток, десукция, гидратация, дегидратация, замерзание и таяние влаги и т.д.) и сопровождаемая формированием растворов и взвесей, водной миграцией химических элементов, эрозией и многим другим; 4) газооборот и газообмен (включая циркуляцию воздушных масс, растворение газов и т.д.) и 5) биогенный метаболизм с его многообразными географическими следствиями (образование гумуса и торфа, изменение качественного состава всех географических компонентов, трансформация солнечной энергии, воздействие на влагооборот и др.).
        Перечисленные звенья взаимосвязаны и как бы перекрываются, это обстоятельство подчеркивает их синтезирующее значение и дает исходную основу для построения интегральной функциональной модели геосистемы.
        По-видимому, негативное отношение к понятию "интенсивность физико-географического процесса", введенному в свое время А.А. Григорьевым, заслуживает пересмотра, но его уместнее трактовать как интегральную интенсивность функционирования геосистемы. Меру этой интенсивности еще предстоит найти. Очевидно, она должна характеризовать интенсивность внутреннего оборота энергии и вещества и созидающую функцию геосистемы. Таким образом, интегральный показатель интенсивности функционирования геосистемы должен учитывать интенсивность оборота энергии, влаги и основных минеральных элементов и эффективность их использования для продуцирования биомассы (притом, возможно, не только первичной, но и вторичной).
        Структура геосистемы - сложное, многоплановое понятие. (К.Г. Раман [10] говорит о полиструктурности географических комплексов). Ее определяют как инвариантный аспект системы [14], как ее пространственно-временную организацию (упорядоченность) или как взаимное расположение частей (компонентов и субсистем) и способы их соединения. Существуют различные подходы к анализу структуры геосистем. При статичном подходе выявляется прежде всего пространственная структура, т.е. упорядоченное взаимное расположение дискретных (пространственно выраженных) структурных частей. В пространственной структуре геосистем различаются два аспекта: а) вертикальная (радиальная, по терминологии Н.Л. Беручашвили [3], структура, выражающаяся в ярусном расположении компонентов и элементов (горизонтов), и б) горизонтальная (латеральная, по Н.Л. Беручашвили) структура, которая проявляется в упорядоченном расположении субсистем, т.е. подчиненных геосистем низших рангов (сюда относится морфологическая структура ландшафта).
        Функциональный подход к изучению структуры геосистем предполагает познание способов соединения структурных частей, т.е. всей совокупности организующих (системообразующих) вертикальных и горизонтальных связей, притом рассматриваемых в динамическом плане, т.е. в процессе закономерной смены состояний. Отсюда следует неразрывная связь функционального подхода с динамическим, и собственно динамика геосистемы становится как бы частью ее структуры, или особым аспектом структуры, поскольку рассматривается как "движение ее переменных состояний, подчиненных одному инварианту" ([14], с. 293). Иначе говоря, динамика геосистемы есть совокупность всех обратимых изменений, совершающихся в рамках единой структуры и не приводящих к качественному преобразованию системы. В динамических изменениях проявляется диалектическое единство изменчивости и устойчивости геосистем. Эти изменения - в отличие от эволюционных - указывают на способность геосистемы возвращаться к исходному состоянию, т.е. на ее устойчивость.
        Под устойчивостью геосистемы подразумевается ее способность сохранять структуру при воздействии внешних (в том числе техногенных) факторов.
        Здесь мы не имеем возможности рассмотреть многообразные формы динамики геосистем [6]. Следует лишь подчеркнуть, что абсолютно обратимых изменений не бывает: после каждого цикла или нарушения структуры внешними факторами система возвращается к прежнему состоянию с большим или меньшим "сдвигом"; накопление таких "сдвигов" подготавливает преобразование структуры и эволюцию (развитие) геосистем. Таким образом, развитие геосистем, т.е. необратимые (направленные) изменения, выражающиеся в перестройке структуры, диалектически связано с динамикой. Исследование развития геосистем включает такие вопросы, как возраст и долговечность, генезис и стадии развития, роль внешних и внутренних факторов, сущность движущих сил и саморазвития геосистем, борьба противоположностей как источник развития, развитие как процесс перехода количественных изменений в качественные, соотношение нового и старого, прогрессивных, консервативных и реликтовых элементов геосистемы в процессе ее эволюции.
        В заключение заметны, что сложность строения геосистемы находится в прямом соответствии с ее рангом, поэтому все перечисленные здесь, а также другие признаки и свойства геосистем (например, такие как "компонент" пли "элемент" геосистемы, ее пространственные границы, системообразующие связи и т.д.) требуют раздельного рассмотрения и конкретизации применительно к разным ступеням геосистемно иерархии и в первую очередь к элементарной и узловой ступеням, т.е. к фации и ландшафту.

Литература

[1] Александрова Т.Д., Преображенский В.С. О содержании термина геосистема. - Изв. АН СССР. Сер. геогр., 1978, № 5.

[2] Берталанфи Л. Общая теория систем. - В кн.: Системные исследования. М., 1969.

[3] Беручашвили Н.Л. Некоторые вопросы структуры и функционирования природных комплексов. - В кн.: Ландшафтный сборник. Тбилиси, 1972.

[4] Исаченко А.Г. Физико-географическое картирование. Ч. III. Л., 1961.

[5] Исаченко А.Г. Учение о ландшафте и физико-географическое районирование. Л., 1962.

[6] Исаченко А.Г. Динамические аспекты современного ландшафтоведения. - В кн.: VII Совещание по вопросам ландшафтоведения. Пермь, 1974.

[7] Михайлов Ю.П. О системном подходе в географии и термине "геосистема". - В кн.: Теоретические проблемы географии. Рига, 1976.

[8] Преображенский В.С., Александрова Т.Д., Арманд А.Д. и др. Подходы к анализу использования понятий и терминов в географии. - Изв. АН СССР. Сер. геогр., 1974, № 5.

[9] Преображенский В.С., Уемов А.И., Швебс Г.И. Системная концепция в географии. - В кн.: III Всесоюзный симпозиум по теоретическим вопросам географии. Киев, 1977.

[10] Раман К.Г. Пространственная полиструктурность топологических комплексов и опыт ее выявления в условиях Латвийской ССР. Рига, 1972.

[11] Садовский В.Н. Система. БСЭ, Изд. 3-е, 1976, т. 26.

[12] Солнцев Н.А. О морфологии природного географического ландшафта. - Вопросы географии, 1949, № 16.

[13] Сочава В.Б. Определение некоторых понятий и терминов физической географии. - Докл. Ин-та геогр. Сибири и Дальнего Востока, 1963, № 3.

[14] Сочава В.Б. Введение в учение о геосистемах. Новосибирск, 1978.

[15] III Всесоюзный симпозиум по теоретическим вопросам географии (тезисы докладов). Киев, 1977.

[16] Barsch Н. Zur Кеnnzeichnung der ErdHulle und ihrer raumlichen Gliederung in der landschaftskundlichen Terminologie. Peterm. geogr. Mitteil., 1975, № 2.

Примечание

1. Для полноты характеристики этапа можно было бы указать и на небывалое расширение сферы прикладного ландшафтоведения, на все возрастающее значение ландшафтно-географических идей для создания научных основ оптимизации природной среды.

2. БСЭ, 3-е изд., 1973, т. 12, с. 585.