О ПОНЯТИИ ФИЗИКО-ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ЛАНДШАФТА И СИСТЕМЕ ЛАНДШАФТНЫХ ЕДИНИЦ

ИЗ ИСТОРИИ ВОПРОСА. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛАНДШАФТА

        Советское ландшафтоведение своими успехами в значительной мере обязано трудам академиков Л.С. Берга и А.А. Григорьева. Л.С. Бергу принадлежит заслуга развития описательного ландшафтоведения. Учение А.А. Григорьева о типах географической среды знаменует новый этап в развитии советского ландшафтоведения.
        Впервые определение ландшафта Л.С. Берг дает в 1913 г. (1913, стр. 117), затем уточняет его в 1915 г. (1915, стр. 9) и в этом уточненном виде повторяет его в более поздних работах (1925, 1931, 1936, 1947). В 1939 г. Л.С. Берг вносит предложение заменить термин ландшафт термином урочище (1939).¹ В 1945 г. Л.С. Берг заменяет термин ландшафт новым термином - "географический аспект", а ландшафтные зоны именует географическими зонами (1945). В данное время Л.С. Берг продолжает именовать ландшафт географическим аспектом (1948, стр. 23).
        Попытаемся подвести краткий итог тому, что сделано советскими географами в области развития ландшафтоведческих идей Л.С. Берга за треть столетия.
        Несомненным крупным успехом описательного ландшафтоведения является всеобщее признание ландшафтных зон. В настоящее время вообще трудно представить, на каком уровне и в каком состоянии находилась бы географическая наука без учении о ландшафтных зонах.
        Советские географы признали и по достоинству оценили учение о ландшафтных зонах, однако в своих конкретных исследованиях они пошли не по пути выделения внутри зон ландшафтов первого и второго порядка Л.С. Берга, а по пути выделения физико-географических (естественных, природных) областей и районов. При выделении их исследователи имели в виду учет существующих ландшафтных взаимосвязей, поэтому свои физико-географические районы они нередко именовали ландшафтными, а ландшафты расшифровывали как физико-географические районы (области).
        Чтобы подтвердить это, сошлемся на обзорную статью М.А. Первухина, в которой он, рисуя успехи описательного ландшафтоведения в СССР, приводит длинный перечень ландшафтоведческих работ (1938, стр. 73). Во всех этих работах авторы выделяют ландшафтные (физико-географические) районы или области, но не ландшафты первого или второго порядка Л.С. Берга.
        Даже многие последователи Л.С. Берга, пропагандируя и популяризируя его учение о ландшафтах, сами отступают от него, описывая вместо ландшафтов физико-географические, или естественные, районы. Примером последнего рода работ может служить прекрасная книга С.С. Неуструева "Естественные районы Оренбургской губернии" (1918).
        Спрашивается, чем вызвано такое противоречивое отношение к ландшафту - признание и поддержка его в принципе и отказ от применения его в конкретных региональных исследованиях?
        Причиной, на наш взгляд, является отсутствие четкости в определении самого понятия ландшафта и неразработанность таксономии ландшафтных единиц.
        В самом деле, внимательно изучая теоретическое введение Л.С. Берга к его "Географическим зонам", невольно замечаешь противоречивость в трактовке понятия ландшафта.
        С одной стороны, ландшафт - это одна из таксономических единиц в системе: зона - ландшафт (ландшафт первого порядка) - ландшафт второго порядка; с другой стороны, понятие ландшафта в равной степени распространяется на различные территориальные подразделения, включая и зону. Последнее видно из следующей фразы Л.С. Берга: "В каждом ландшафте мы видим полное приспособление всех его элементов друг к другу. Так, в пустыне недостаток влаги и летние жары влекут за собою сильное испарение..." (1947, стр. 6). Получается, что ландшафт, по Л.С. Бергу, - это и пустыня (зона), и пески в пустынях (географический ландшафт первого порядка), и бугристые пески пустынь (географический ландшафт второго порядка).
        Но именно в последнем смысле - как общее понятие, приложимое к различным территориальным подразделениям, а не как низшую единицу районирования,- понимают ландшафт многие последователи Л.С. Берга. Сошлюсь опять на С.С. Неуструева. Разделяя взгляды Л.С. Берга на географию как науку о ландшафтах, он дает определение ландшафта как общего понятия (1918, стр. 83; 1931, стр. 13).
        С нашей точки зрения, ландшафт есть общее понятие, аналогичное понятиям климата и почвы. В равной степени мы можем говорить как о ландшафте географической оболочки в целом, так и о ландшафте географической зоны или отдельного района. Для всех этих территориальных подразделений общим является наличие ландшафтных взаимосвязей между элементами природы, различия же между ними заключаются в масштабах и в структуре ландшафтных взаимосвязей, наконец, в сочетаниях физико-географических процессов.
        Учитывая изложенное, мы придерживаемся следующего определения ландшафта: физико-географический ландшафт есть совокупность взаимообусловленных и взаимосвязанных предметов и явлений природы, предстающих перед нами в образе тех или иных исторически сложившихся и непрерывно развивающихся территориальных подразделений географической оболочки, находящихся под воздействием человеческого
общества.
        Данное определение ландшафта отличается от распространенных в нашей литературе определений ландшафта тем, что оно в равной степени приложимо к самым различным территориальным подразделениям. В известной мере оно обнаруживает сходные черты с определением С.С. Неуструева (1918, стр. 83: 1931, стр. 13).

КРАТКИЙ ОБЗОР СУЩЕСТВУЮЩИХ СХЕМ ТАКСОНОМИИ ЛАНДШАФТНЫХ ЕДИНИЦ

        Специальных работ, посвященных таксономии ландшафтных единиц, в литературе очень мало. Обычно вопросы эти рассматриваются попутно с решением основной задачи - ландшафтной характеристики определенной территории. Не собираясь делать полного обзора литературы по таксономии ландшафтных единиц, отметим здесь только некоторые из них.
        1. Одна из наиболее ранних и содержательных систем ландшафтных единиц была предложена Р.И. Аболиным (1914). Работа опубликована Р.И. Аболиным в 1914 г., и слово "ландшафт" в ней не фигурирует. Тем не менее, она имеет ландшафтоведческий характер и наглядно показывает, что идеи ландшафтоведения к тому времени (1914 г.) достаточно созрели и разными путями (география, геоботаника) входили в русскую науку.
        Эпигенема Р.И. Аболина, выстилающая всю сушу от экватора до полюсов, распадается на эпизоны, соответствующие климатическим зонам. В свою очередь, эпизоны, вследствие геологических различий, подразделяются на эпиобласти. Внутри эпиобластей, в зависимости от местных условий, он выделяет далее эпитипы, каждый из которых характеризуется "целым рядом физиономических, коммунальных и генетических признаков, присущих в полной мере какому-либо одному типу и не свойственных или свойственных лишь в слабой степени другому" (1914, стр. 2-3). Примером эпитипа у Р.И. Аболина служит болото.
        Эпитип Р.И. Аболина - это ландшафт или географический аспект Л.С. Берга в его современной трактовке.
        2. Система ландшафтных единиц Л.С. Берга претерпевала изменения по мере разработки самого учения о ландшафтах.
        В 1913 г. Л.С. Берг различал: 1) ландшафты и 2) "зоны ландшафтов, или области преобладающего развития одних и тех же ландшафтов".
        В 1925 г., его система ландшафтных единиц усложняется. Помимо зоны и ландшафта, он намечает еще районы. "Ландшафт можно разбить на еще более мелкие подразделения, или районы".
        "Район приблизительно можно сопоставить с видом в систематической ботанике или зоологии, ландшафт соответствует роду, а ландшафтная зона - семейству» (1925, стр. 8).
        Позднее, в "Физико-географических (ландшафтных) зонах" и в "Географических зонах" (1931, 1936, 1947) Л.С. Берг предлагает различать: 1) ландшафтные зоны; 2) ландшафты первого порядка (ельники, сосняки и болота лесной зоны низин, Средне-Сибирское плоскогорье, Валдайская возвышенность, пески зоны пустынь); 3) ландшафты второго порядка (бор-беломошник лесной зоны низин, бугристые пески пустынь).
        В 1945 г. взгляды Л.С. Берга претерпевают новые изменения; система ландшафтных единиц получает у него следующий вид: 1) географическая зона; 2) географический аспект (пески пустынной зоны низин, болота лесной зоны и т.д.); 3) фация - "далее не разложимая единица географии, биогеографии и геологии".
        Конкретных примеров фаций на суше Л.С. Берг не приводит, поэтому трудно решить, совпадают ли фации с его ландшафтами второго порядка. Отсутствуют какие-либо примеры фаций и в самой последней работе Л.С. Берга, посвященной успехам советской географии за 30 лет (1948).
        3. В.П. Семенов-Тян-Шанский (1928) к вопросу классификации ландшафтов подходил очень просто: в зависимости от площади, занимаемой ландшафтом (пейзажем), он выделяет макропейзаж, затем мезопейзаж и микропейзаж. О том, что он понимает под микроландшафтом, можно судить по одной фотографии (1928, стр. 56) со следующей красноречивой надписью "Микроландшафт на равнине. Грибы в лесу в Рязанской губ.".
        Надо заметить, что в вопросе о пределах дробимости ландшафта В.П. Семенов-Тян-Шанский не был оригинален. С.С. Неуструев еще в 1918 г. за мелкий отдельный ландшафт признавал "каждый бугорок выбросов сурков и сусликов около их нор" (1918, стр. 88).
        4. М.Д. Семенов-Тян-Шанский дает сложную "таксономическую лестницу", состоящую из типа, зоны, подзоны, района и ландшафта (1936). Вся таксономическая лестница основана на учете своеобразно понимаемого им ландшафтообразующего процесса. Работу деятельного количества лучистой энергии над переводом воды из одного состояния в другое он называет ландшафтообразующей работой, а процесс - ландшафтообразующим. В качестве критерия при выделении ландшафтных единиц он предлагает количество активно действующей лучистой энергии солнца, условно определяемой особым климатическим показателем.
        5. А.Н. Пономарев (1937) в работе геоботанического характера развивает систему ландшафтных единиц от конкретного элементарного ландшафта (березовый колок в степной западине) через обобщенный элементарный ландшафт (березовые колки) к ландшафту, обозначающему пейзаж страны в пределах той или иной зоны.
        6. По И.С. Щукину (1947), основными таксономическими единицами при комплексном районировании территории являются: 1) ландшафтная зона, 2) ландшафтная область (или провинция), 3) физико-географический район (или округ), 4) фация в равнинных условиях и высотный пояс для горных стран.
        Фация И.С. Щукина близко совпадает с фацией Л.С. Берга. "Фация будет наинизшей ландшафтной единицей равнинных пространств, подобно тому, как высотный пояс являлся таковой же для горных стран. Можно различать фацию плакорного водораздельного плато с глубоким стоянием грунтовых вод, фации северных и южных, западных и восточных склонов, фацию пойменного дна долины с близкими к поверхности или даже выступающими на поверхность в понижениях микрорельефа грунтовыми водами" (1947, стр. 75).
        7. С.П. Суслов (1947) при описании Азиатской части СССР в качестве основной единицы районирования принял область, которая обладает "единством истории своего развития и своеобразным комплексом современных географических ландшафтов" (1947, стр. 3).
        Области группируются С.П. Сусловым в более крупные единицы - страны. Внутри областей дополнительно выделяются зоны, подзоны, районы и ландшафты.
        8. В "Естественно-историческом районировании СССР" (1947) Советом по изучению производительных сил при Академии Наук принята следующая система территориальных подразделений: 1) естественно-историческая зона, отвечающая ландшафтной зоне ландшафтоведов; 2) естественно-историческая страна - часть материка, "географическое расположение и общие черты устройства поверхности которой определяют характер и систему зональной смены природных условий на ее протяжении" (стр. 60); 3) естественно-историческая провинция как часть зоны, характеризующаяся "макроклиматическими особенностями"; 4) естественно-исторический округ - часть провинции, обладающая "общим планом построения климатических, почвенных и растительных сочетаний в условиях одного или генетически близких типов рельефа" (стр. 61); 5) естественно-исторический район - "часть округа, однородного (однородная. - Ф.М.) по рельефу, микроклиматическим условиям, почвам и растительности" (стр. 61).
        9. Четкие принципы ландшафтного (физико-географического) районирования даны А.А. Григорьевым (1934а, 1946 и др.). Не останавливаясь подробно на их изложении, подчеркнем важнейшую плодотворную мысль А.А. Григорьева в вопросе физико-географического районирования. Эта мысль сводится к необходимости выделения и учета при районировании ведущих звеньев физико-географического процесса климатического (прежде всего солнечной радиации и атмосферной циркуляции) и геоморфологического (рельеф в широком смысле слова). С точки зрения А.А. Григорьева, растительность и почвы могут быть положены в основу выделения только низших территориальных подразделений.
        В одной из своих работ А.А. Григорьев (1946, стр. 146 - 148) дает следующую систему физико-географических единиц: 1) пояс; 2) сектор, причем А.А. Григорьев хотя и говорит, что "деление поясов на секторы по существу климатическое", однако тут же добавляет, что "на территории сектора пояса роль геоморфологического звена как двигательной силы внутреннего развития физико-географического процесса весьма велика и, в общем, не меньше, чем климатического"; 3) зоны и подзоны, на которые распадаются секторы; 4) провинции, выделяемые в пределах зон и подзон при движении с запада на восток; 5) ландшафты (районы). В основу выделения первых четырех территориальных подразделений А.А. Григорьевым положено сочетание климатического и геоморфологического процессов, причем для поясов и зон ведущим является климатический, для секторов - оба процесса, примерно в одинаковой мере, а для провинций на первое место выступает геоморфологический процесс. Выделение низшего территориального подразделения - ландшафта (района)-А.А. Григорьев производит путем выдвижения на первое место гидрогеоморфологического и фитогеографического процессов.
        Рассмотренные выше схемы таксономии ландшафтных единиц не исчерпывают всего разнообразия их, но в продолжении списка нет необходимости, так как уже на основании изложенного выше можно приттн к некоторым общим выводам.
        Если исключить схему В.П. Семенова-Тян-Шанского, основанную на формальном признаке - размерах территории, то все остальные легко разделяются на два направления, которые мы условно называем "комплексным" и районным.
        К "комплексному" направлению принадлежат схемы Р.И. Аболина, А.Н. Пономарева и Л.С. Берга. В основе выделения всех ландшафтных единиц в схемах этого направления лежит идея комплекса, понимаемого как нечто специфическое и своеобразное, узко локализированное на общем фоне географической оболочки. Чаще всего это - геоботаническиЙ комплекс; вот почему сторонниками данного направления являются преимущественно геоботаники; этим же мы объясняем и факт признания Л.С. Бергом болот и ельников лесной зоны самостоятельными ландшафтами. Сторонники этого направления, очевидно, исходят из того, что понятие района или провинции исключает идею комплекса. Так, например, Л.С. Берг, считая излишним введение понятий геохимической, климатической, ботанической и других фаций, пишет: "Не оспаривая необходимости установления таких единиц, полагаю, что термин "фация", включающий в себя идею о комплексе, здесь не приложим; в данном случае следует говорить о районе, области, провинции и т. п." (1945, стр. 163).
        Второе, районное, направление исходит из той предпосылки, что комплексом, единым географическим целым, являются самые различные территориальные подразделения географической оболочки.
        Следовательно, идея комплекса лежит в основе и первого ("комплексного") и второго (районного) направлений, но в первом случае комплекс понимается узко, ограниченно, во втором же случае понятие комплекса распространяется на всю географическую оболочку и на все другие территориальные подразделения.
        "Комплексное" направление незаметно (и, может быть, против желания его сторонников) уводит ландшафтоведение в область геоботаники. Описания ельников, сосняков и болот, приводимые Л.С. Бергом в "Географических зонах", очевидно как образцы ландшафтов лесной зоны, принципиально не отличаются от соответствующих описаний типов леса у Г.Ф. Морозова, В.Н. Сукачева и других геоботаников. Если следовать по этому пути, то вся работа ландшафтоведов будет повторением геоботанических работ. Спрашивается, какова же цель подобной работы? Л.С. Берг отвечает на это следующим образом: "Так, описав один какой-нибудь географический аспект, например ельник лесной зоны определенного места, мы дадим приблизительное представление о всех ельниках данной зоны" (1948, стр. 21).
        Выражение "приблизительное представление" совершенно справедливо, так как природа ельников многообразна и в значительной степени изменяется в зависимости от принадлежности этого типа леса к определенной ландшафтной провинции или даже району.
        "Комплексное" направление в выделении ландшафтных единиц не оправдывает себя с точки зрения запросов к географии со стороны практики, хозяйственной деятельности человека. От географа-ландшафтоведа требуется всесторонний, комплексный анализ конкретной территории. "Комплексное" направление этого не может дать, ибо на любом, даже небольшом участке лесной зоны низин встречаются тесно связанные, взаимообусловленные комбинации ельников, сосняков и болот. Именно такие подлинные "комплексы комплексов" и могут только интересовать ландшафтную географию.
        Нетрудно, далее, заметить, что в основу выделения равноценных таксономических единиц - ландшафтов - в пределах лесной зоны Л.С. Бергом положены два различных фактора: растительность (ельники, сосняки, болота и т.д.) и рельеф (Валдайская возвышенность, Средне-Сибирское плоскогорье). Неудобство такого подхода к выделению ландшафтов заключается прежде всего в том, что практически становится невозможным картографическое изображение ландшафтов.
        Между тем, каждая ландшафтная единица, ограниченная в пространстве, должна легко поддаваться картированию. Как известно, сам Л.С. Берг, следуя В.П. Ссменову-Тян-Шанскому (1928, стр. 47 - 48), признает географию наукой о естественных границах (1936, 1947).
        Ельники, болота и сосняки являются биогеоценологическими понятиями, и как таковые они не могут, рассматриваться в качестве единиц районирования. В противоположность им, каждая ландшафтная единица является единицей районирования. Это отличие ландшафта от биогеоценоза было подчеркнуто В.Н. Сукачевым (1948, стр. 192 - 193).
        Развиваемый нами взгляд не является новым. А.А. Борзов еще в 1914 г. высказывал такие же взгляды на задачи географии. "Другими словами,- говорил он,- не то или другое явление и даже не пространственное распространение явлений интересует географию, а те местные комбинации различных явлений, те органические комплексы их, которые мы называем ландшафтами. Ландшафты как ряды закономерно связанных явлений, их пространственные отношения и в конечном счете "лик Земли" как та же закономерная комбинации различных ландшафтов в пространстве в данную или в одну из предшествующих геологических эпох жизни Земли - в этом видят многие современные географы единственную задачу своей науки" (1914, стр. 7).
        Вот почему районное направление, представленное в работах А.А. Григорьева, С.П. Суслова и других авторов, отображает ближе и полнее сущность ландшафтной географии. Отсюда становится понятным тяготение к районному направлению большинства советских географов.

ОПЫТ ВЫДЕЛЕНИЯ ОСНОВНЫХ ТАКСОНОМИЧЕСКИХ ЛАНДШАФТНЫХ ЕДИНИЦ В РАВНИННЫХ УСЛОВИЯХ

        При изучении ландшафта конкретных территорий физико-географическое районирование, по общему признанию, является венцом, синтезом всех наших знаний по данному участку географической оболочки. При этом ни одна работа по районированию, какие бы принципы ни были положены в ее основу, не обходится без выделения ландшафтных зон и ландшафтных районов. Эти две основные единицы, как правило, составляют основу каждой таксономической схемы ландшафтных единиц.
        Идея о существовании в природе ландшафтной зональности проникла в русскую географическую литературу очень рано. Еще в первой половине XIX в. Э.Л. Эверсманн в "Естественной истории Оренбургского края" (часть первая), опубликованной в 1840 г., рассматривает рельеф, почвы и растительность Оренбургского края в тесной взаимообусловленности. Им были выделены три полосы, близко соответствующие лесостепной, степной и полупустынной зонам в современном понимании. Позднее, во второй половине XIX в., идея ландшафтной зональности проникает во многие работы русских географов (см. сводку по этому вопросу в работе Н.А. Солнцева, 1948), и, наконец, в самом конце XIX в. она получает блестящее обобщение в трудах В.В. Докучаева (1898, 1899).
        Л.С. Берг довел это учение до такой степени совершенства, что ландшафтные зоны стали основой всякой географической работы.
        Ландшафтная зона, несмотря на ее значительную протяженность в широтном и долготном направлениях, представляет собой однородное географическое целое.
        Решающим фактором, вызывающим обособление ландшафтных зон и их закономерную смену при движении с севера на юг, служит климат, точнее, баланс влаги в системе осадки - испаряемость (испарение с поверхности открытых водоемов).
        Частный баланс влаги в подобной трактовке выполняет роль показателя соотношения тепла и влаги; он указывает на степень обеспечения влагой биогеоботанических процессов при данных температурных условиях. В самом деле, как ни велика роль годовой суммы осадков в формировании ландшафта, но без сопоставления осадков с температурными условиями трудно решить, насколько данное количество осадков является достаточным для развития биогеоботанических процессов. Напомню, что пустыни Средней Азии и тундры Сибири получают приблизительно одинаковые годовые суммы осадков, но пустыни страдают от недостатка влаги, а избыточное увлажнение в тундрах вызывает процессы заболачивания.
        Смена климатических условий, в том числе и баланса влаги, в северо-южном направлении происходит постепенно, границы же ландшафтных зон очерчены вполне отчетливо. Границы зон - важные ландшафтные рубежи, где незаметно нарастающие количественные изменения вызывают коренную, качественную перестройку ландшафта: меняется тип почвообразования, изменяется состав растительного покрова и животного мира. Так, например, при переходе от лесной зоны к лесостепи наблюдается: 1) резкое сокращение площади болот и исчезновение верховых торфяников; 2) исчезновение ели как лесообразующей породы и появление на водоразделах островов разнотравно-луговой степи; 3) смена подзолистых почв, характеризующихся преобладанием процессов выноса, серыми лесными оподзоленными почвами, в которых заметную роль начинает играть перегнойно-аккумулятивный процесс; 4) быстрое возрастание степени эрозионного расчленения территории, опускание грунтовых вод на большую глубину, появление признаков слабой минерализации грунтовых вод.
        Границы зон могут служить, следовательно, прекрасной иллюстрацией одного из основных положений диалектического материализма, рассматривающего процесс развития "не как простой процесс роста, где количественные изменения не ведут к качественным изменениям, - а как такое развитие, которое переходит от незначительных и скрытых количественных изменений к изменениям открытым, к изменениям коренным, к изменениям качественным, где качественные изменения наступают не постепенно, а быстро, внезапно, в виде скачкообразною перехода от одного состояния к другому состоянию, наступают не случайно, а закономерно, наступают в результате накопления незаметных и постепенных количественных изменений" [Краткий курс истории ВКП(б), 1945, стр. 102].
        Относительно ландшафтных зон можно, в известном смысле, согласиться с мнением Н.А. Солнцева, что каждой зоне соответствует свой тип ландшафта (1948, стр. 264); любая более мелкая ландшафтная единица несет на себе ясную печать принадлежности к той или иной зоне; все ландшафтные единицы зоны разного таксономического достоинства имеют один и тот же, общий для зоны, тип почв, один и тот же, характерный для всей зоны, тип растительного покрова, одни и тс же, присущие всей зоне, группы животных.
        Ландшафтные зоны, являясь единым целым, в то же время обнаруживают глубокие различия при движении с запада на восток.
        По мере движения на восток климат зон становится суровее и континентальное, уменьшается повторяемость воздушных масс атлантического происхождения, падает годовая сумма атмосферных осадков. Вместе с тем на ландшафт зоны при движении в западно-восточном направлении оказывают влияние различия в геологическом строении и устройстве поверхности: ландшафтная зона, даже в равнинных условиях, ложится узкой лентой на различные геоструктурные элементы земной коры и в той или иной степени отражает на себе воздействие этих геоструктурных элементов.
        Крупные отрезки зон в западно-восточном направлении, обладающие своеобразными чертами ландшафта, вследствие особенностей атмосферной циркуляции и геолого-геоморфологических условий образуют зональные секторы. Так, например, зона лесостепи подразделяется на четыре сектора: Днепровский, Волжский, Западно-Сибирский и Средне-Сибирский. Обоснование выделения этих секторов, выявление своеобразия их ландшафта даны в главе IV первой части и в главе I второй части настоящей книги.
        Не менее рельефно обособляются зональные секторы и в других ландшафтных зонах, например в тайге. С этой целью достаточно сравнить ландшафт таежной Карелии с тайгой Северных увалов или ландшафт последнего района с тайгой Западной Сибири. Все эти три района относятся к разным крупным геоструктурным элементам и имели неодинаковую дочетвертичную и четвертичную историю развития. Мало общего между ними и в отношении господствующих форм рельефа. Климатические контрасты между ними выражаются в принадлежности их к разным климатическим районам с неодинаковой атмосферной циркуляцией (ослабление западного атлантического переноса при движении с запада на восток). Еще резче и еще более общеизвестны различия в отношении почв и растительности; сосновые боры Карелин, темные ельники Северных увалов, кедрово-лиственничная тайга Западной Сибири имеют не больше общего между собой, чем грабово-дубовая лесостепь Украины с березовой лесостепью Западной Сибири.
        Комбинация зональных секторов в пределах пояса образует поясной сектор. В разных поясных секторах число и комбинация ландшафтных зон (зональных секторов) будут различными, что обусловливается устройством поверхности и климатом.
        Ландшафт зонального сектора, в свою очередь, не однороден. Такие пространственно смежные территории, как лесостепное Низменное Заволжье и Высокое Заволжье, лесостепь Волыно-Подольской возвышенности и Приднепровской террасовой равнины, смешанные леса Валдайской возвышенности и Приильменской котловины, тайга Карелии и Присухонья, очень далеки друг от друга по своему ландшафту. Различия здесь не ограничиваются формами рельефа; они охватывают не только почвенный покров и растительность, но распространяются и на климат, н на историю развития ландшафта. Такие морфологически и генетически единые части зонального сектора, в которых особенности однородного (в общих чертах) геологического строения и рельефа накладывают заметный отпечаток на характер растительности, почв и всех других элементов ландшафта, можно именовать ландшафтными провинциями.
        Предлагаемые здесь ландшафтные провинции совпадают с ландшафтными областями некоторых авторов.² Ландшафтные провинции не выходят за пределы зон. Другими словами, геоморфологически единые территории, находящиеся в разных ландшафтных зонах, расчленяются на несколько ландшафтных провинций. При другом решении вопроса мы неизбежно придем к отрицанию ландшафтных зон, к замене ландшафтного районирования геоморфологическим районированием.
        В качестве образца замены ландшафтного районирования геоморфологическим районированием можно привести "Карту главных ландшафтных областей Европейской части Союза ССР" Б.Ф. Добрынина (1948). Б.Ф. Добрыниным на Русской равнине, включая Крым, выделено 24 ландшафтных области. В основу выделения областей положен рельеф, геоморфология, т.е. такой фактор, который определяет специфику всего ландшафта области. Однако уже наименования областей на карте Б.Ф. Добрынина таковы, что по ним трудно догадаться, к какой ландшафтной зоне относится данная область, а следовательно, и трудно представить тип, характер ландшафта области (например, Кольско-Карельская область с гляциально-озерным ландшафтом, северо-западная моренно-озерная область, область Приволжской возвышенности с эрозионной и тектонической расчлененностью и т.д.). Даже в тех случаях, когда названия областей отражают присущий им ландшафт, читатель невольно вводится ими в заблуждение. 12-я область обозначена у Б.Ф. Добрынина как "Лесостепная область Приднепровья (левобережной Украины). Плоскоравнинный рельеф с развитием широких террас речных долин". Между тем эта "лесостепная область Приднепровья" опущена на юг до широты южнее Днепропетровска, т.е. в нее включена и степная часть Приднепровской низменности. Игнорирование ландшафтных зон и их границ делает невозможным ландшафтное подразделение равнинных территорий.
        Последним, конечным подразделением ландшафтного районирования является ландшафтный район (ландшафт некоторых других авторов). Ландшафтный район - это геоморфологически обособленная часть ландшафтной провинции, обладающая характерными для нее сочетаниями почвенных разностей и растительных группировок.
        Таким образом, в основе выделения ландшафтных районов лежат геоморфологические различия внутри ландшафтных провинций. Это положение, однако, не означает, что ландшафтные районы должны совпадать с геоморфологическими районами. Геоморфологические особенности территории являются ведущим, но не единственным фактором, формирующим ландшафт района. Здесь необходимо учитывать и климатические условия территории (например, отношение склона возвышенности к господствующим ветрам, приносящим влагу), и особенности растительных группировок и почвенных разностей, и др. Для иллюстрации приводим ниже перечень нескольких ландшафтных районов, выделенных нами на северо-западе Окско-Донской низменности по геоморфологическому признаку:
        1) Окско-Донская водораздельная равнина с пятнами западинных лесов на черноземе;
        2) Сапожковская мягковолнистая моренная равнина с островами водораздельных дубрав на деградированном черноземе и серых лесостепных почвах;
        3) песчаная равнина правобережья Пары со смешанными лесами на серых лесостепных и подзолистых почвах;
        4) долина р. Пары с аллювиальными почвами, пойменными лугами и черноольшанниками.
        Значительное число исследователей не ограничивается выделением сравнительно крупных территориальных подразделений, каким является район, и находит возможным различать еще более мелкие ландшафтные единицы. Так, С.С. Неуструев, как уже было сказано выше, отдельным ландшафтом считает "каждый бугорок выбросов сурков и сусликов около нор" (1918, стр. 88), а А.Н. Пономарев под конкретным элементарным ландшафтом понимает степную западину с березовым колком (1937, стр. 58). В.В. Станчинский элементарные ландшафты называет хороценозами, примером которых служат озера, ольшанники, верховые болота и др. Хороценозы В.В. Станчинского распадаются на топоценозы, соответствующие типам леса, или ассоциациям (1939, стр. 16).
        Признание элементарных ландшафтов, или природных комплексов, Станчинского в качестве низшей таксономической ландшафтной единицы мы считаем неправильным. Природные комплексы в понимании Станчинского являются биогеоценологическими, а не ландшафтными понятиями.
        Четкое разграничение низшей таксономической ландшафтной единицы - района - и биоценологических комплексов (элементарных ландшафтов, биогеоценозов), как качественно отличных понятий, становится острой необходимостью. Это прекратит ненужную дискуссию и упреки некоторых биологов по адресу географов в "монополизации" последними вопросов, связанных с изучением природных комплексов (Станчинский, 1939, стр. 13). В рассматриваемом вопросе правильную позицию занимает С.В. Калесник. В 1940 г. он писал: "Всякий ландшафт есть комплекс, но ве всякий комплекс (озеро, болото, западинка в степи) есть географический ландшафт. Ландшафт - это система комплексов, т.е. крупная единица земной поверхности..." (стр. 14). Однако сравнение той или иной ландшафтной единицы с комплексом требует известных оговорок, так как каждая из них, в том числе и ландшафтный район, состоит из разнородных образований. Рассмотрим с этой целью один из ландшафтных районов, указанных выше для севера Окско-Донской низменности.
        Ландшафтный район Окско-Донской водораздельной равнины с пятнами западинных лесов на черноземе слагается из следующих территориальных образований: 1) заболоченные степные западины с кочками осоки; наиболее глубокие из них, обводненные в течение всего лета, зарастают стрелолистом и камышом; 2) водораздельные понижения рельефа блюдцеобразной формы, занятые густыми насаждениями осины; 3) распаханные межзападинные пространства плоских междуречий с мощными черноземами на лёссовидных суглинках; 4) слабо оформленные водораздельные понижения, переходящие в мелкие ложбины истоков рек бассейна Воронежа и Оки; на лёссовидных суглинках повсюду залегает сухой слой низинного торфа; 5) неглубокие балки с плоским заторфованным днищем.
        Несомненно, каждый ландшафтный район слагается из подобных разнородных территориальных образований, отличающихся одно от другого прежде всего положением в рельефе. Подобные территориальные образования, нам кажется, удобнее всего называть ландшафтными частями или участками. Ландшафтные участки в нашем понимании соответствуют "урочищам" Н.А. Солнцева (1948).
        Ландшафтные участки не являются единицей районирования. Одни и те же ландшафтные участки, несколько изменяя свой характер, повторяются много раз в различных ландшафтных районах. Уловить эти изменения и есть задача географа, которая заключается не в изучении того или иного ландшафтного участка на протяжении всего его ареала, а в установлении пространственных группировок и комбинаций участков, т.е. другими словами, в изучении ландшафтных районов и других таксономических ландшафтных единиц.
        Выше уже отмечалось, что основными ландшафтными единицами следует считать зону и район.
        Зона определяет основные черты, тип структуры географической среды всех других более мелких ландшафтных единиц. Район же представляет географический индивид, изучение которого приобретает исключительно важное значение ввиду его конкретности.
        У некоторых исследователей проявляется тенденция противопоставлять изучение ландшафтных зон и вообще крупных таксономических единиц изучению районов. Высказываются даже упреки ландшафтоведам, что они при изучении территории предпочитают идти не от общего к частному, а от частного к общему. Такое противопоставление, нам кажется, основано на недоразумении. Изучение зоны и ее отдельных районов составляет единое неразрывное целое. Нельзя изучать конкретные ландшафтные районы, не установив предварительно принадлежности районов к той или иной ландшафтной зоне и даже к ландшафтной провинции. Тот, кто думает иначе, уподобляется ботанику, который вздумал бы отрицать существование других систематических единиц, кроме вида. В то же время, нельзя изучать и ландшафтные зоны без выделения конкретных секторов, провинций и районов. В противном случае получится, немыслимая у ботаников, монография рода без анализа видов.

О ПРИНЦИПЕ ВЕДУЩЕГО ФАКТОРА ПРИ ВЫДЕЛЕНИИ ЛАНДШАФТНЫХ ЕДИНИЦ

        В одной работе о ландшафте Б.Б. Полынов высказал мысль о том, что "могут быть такие случаи, когда ландшафт, выделенный одним исследователем, будет рассматриваться другим как совокупность нескольких ландшафтов", и что "такое различие в определении границ ландшафта прямо вытекает из различия в масштабе исследований" (1925, стр. 77). Примерно такие же взгляды им высказываются и в последние годы (1946, стр. 172). Такая неопределенность, расплывчатость в установлении границ ландшафта есть прямое следствие отсутствия в описательном ландшафтоведении разработанной таксономии ландшафтных единиц.
        Буржуазные ученые подходят к вопросам районирования идеалистически. Пассарге (Passarge) считает, что твердо установленными могут быть только ландшафтные части (Landschaftsteile), а как выделять более крупные ландшафтные единицы - это дело личного таланта и личного понимания (1929, стр. 214). А. Геттнер говорит еще яснее: "Определенных естественных областей не существует даже в отдельных категориях царств природы, деления на основе разных категорий перекрещиваются между собой самым разнообразным способом, и ни одно из них не может претендовать на безусловное преимущество перед другим. Географу приходится выбирать между ними, и выбор его зависит от субъективного суждения об их сравнительной ценности. Поэтому приходится, собственно, говорить не о правильных и неправильных, а только о целесообразных и нецелесообразных делениях" (1930, стр. 285).
        Короче говоря, Пассарге и Геттнер отрицают реальное существование ландшафтных единиц, считают их абстракцией. Такая идеалистическая трактовка вопроса таксономии ландшафтных единиц чужда советским географам. Ландшафтная зона, ландшафтный район и другие таксономические единицы, как реально существующие в природе территориальные образования, имеют объективные критерии для своего выделения.
        Таким основным критерием мы считаем, вслед за А.А. Григорьевым, учет ведущего фактора, меняющегося в ландшафтных единицах разного таксономического достоинства. "Как известно,- писал А.А. Григорьев еще в 1934 г., - классификация становится истинно научной лишь в том случае, если она построена на учете основного, объективного, ведущего процесса".
        Климатический фактор во всех территориальных единицах является ведущим, однако при резко выраженном рельефе геолого-геоморфологические условия оказывают на местные климатические условия настолько большое влияние, что фактор рельефа приобретает как бы ведущее положение (например, в провинции и районе).
        Из изложенной выше характеристики ландшафтных единиц можно сделать вывод, что ведущими факторами являются: 1) для зоны - климатические условия и особенно соотношение тепла и влаги (баланс влаги в системе осадки - испаряемость); 2) для зонального сектора - атмосферная циркуляция и устройство поверхности, связанное с геоструктурными особенностями; 3) для провинции наряду с климатическим фактором - геолого-геоморфологические особенности; 4) для района - детали геоморфологического строения, находящие отражение в микроклиматических условиях, в почвенных разностях и растительных группировках.
        Проиллюстрируем значение двух ведущих факторов - климата и рельефа - на примере зон и провинций.
        В равнинных условиях формирование ландшафта зоны находится, главным образом, под влиянием климата. Климат определяет здесь и процесс почвообразования, и тип растительного покрова, и общий ход геоморфологических процессов. Устройство поверхности (рельеф) вносит только нарушения, но не изменяет господствующий на протяжении зоны тип ландшафта. Как ни велики различия в ландшафте Валдайской возвышенности и Приильменской котловины, но в конечном счете оба района принадлежат к одному и тому же типу ландшафта - смешанным лесам.
        Другое соотношение ландшафтообразующих факторов складывается при выделении провинций. Вряд ли у кого вызовет сомнение принадлежность лесостепи Средне-Русской возвышенности и лесостепи Окско-Донской низменности к разным ландшафтным провинциям. И очевиден также тот факт, что ландшафтные различия сложились здесь, главным образом, под воздействием рельефа. Особенности самого климата в этих двух ландшафтных провинциях зависят, в первую очередь, от устройства поверхности.
        Не видеть ведущего значения климата в формировании ландшафта зон и рельефа - в формировании ландшафта провинций не может ни один непредубежденный исследователь.
        Мы не собираемся утверждать универсальность перечисленных ведущих факторов для соответствующих таксономических единиц, однако на Русской равнине данная схема сохраняет свое значение в разных зонах, и поэтому здесь ее можно класть в основу районирования.
        Даже те географы, которые отрицают "универсальность" принципа ведущего фактора для таксономической системы, вынуждены признать, что районирование, построенное на учете ведущего фактора, "дает лучшие результаты в отношении границ, чем "метод наложения" (И.С. Щукин, 1947, стр. 67). На такой же, по существу, точке зрения стоит С.Д. Муравейский (1948, стр. 108). "Вот почему перерывы постепенности,- говорит он,- границы географических комплексов, в разных условиях взаимодействия географических факторов между собой и с природными процессами, могут определяться известным превалирующим воздействием данного фактора по сравнению с другими (речь идет только о роли географических факторов в определении границ географических комплексов, а не самих комплексов)".
        Заметим здесь, что слова, взятые С.Д. Муравейским в скобки, заключают в себе противоречие: если мы признаем превалирующее воздействие какого-либо фактора в определении границ комплекса (ландшафта), то тем самым признаем и его превалирующую роль в определении самого комплекса.

ЛАНДШАФТЫ-АНАЛОГИ

        Весь лик Земли, ее географическая оболочка, имеет вид сложного узора, сотканного из множества ландшафтных единиц различного таксономического достоинства. Широкими лентами облекают Землю ландшафтные зоны, состоящие сами из разнородных частей - зональных секторов и провинций. Совсем незаметными пятнышками выглядят ландшафтные районы. Если число ландшафтных зон на Земле исчисляется десятками, то число ландшафтных районов - многими тысячами. Разобраться в них, привести их в систему - нелегкая, но очень важная задача. Именно с этой, классификационной, целью мною была сделана попытка выделить ландшафты-аналоги морфологического типа и ландшафты-аналоги генетического типа (Мильков, 1948).
        Ландшафты-аналоги - это равноценные в таксономическом отношении ландшафтные единицы, обнаруживающие сходство как в ландшафте, так и в структуре физико-географического процесса.
        Среди зон можно говорить только о ландшафтах-аналогах морфологического типа: за внешним сходством у них легко обнаруживаются глубокие внутренние различия, обусловленные принадлежностью зон-аналогов к различным поясам.
        Морфологический тип ландшафтов-аналогов подразделяется на следующие четыре группы:

        Ландшафты-аналоги генетического типа выделяются среди провинций, обладающих сходством в отношении рельефа и геологического строения. Генетический тип ландшафтов-аналогов подразделяется на две группы - группу возвышенных и группу низменных ландшафтов-аналогов. Лесостепь Днепровской низменности и лесостепь Окско-Донскон низменности в зоне лесостепи, Полесье и Мещеру в зоне смешанных лесов можно привести в качестве примера ландшафтов-аналогов генетического типа.
        Изложенные выше положения о ландшафтах-аналогах названы С.Д. Муравейским "весьма спорными"; они же (положения о ландшафтах-аналогах) послужили поводом к следующему заключению С.Д. Муравейского: "Вообще же не следует злоупотреблять понятиями, взятыми из биологии, где аналогия и гомология связаны с эволюционным процессом, как приспособительным. Совершенно очевидно, что ландшафты - не организмы и развитие их принципиально иное, чем развитие организмов" (1948а, стр. 140).
        В последней цитате что ни слово - то знак вопроса. В нашем определении аналогов отсутствует какое-либо даже внешнее сходство с аналогами и гомологами биологов. Но, быть может, мы допустили ошибку в том отношении, что слово аналог не употребляется в русском языке иначе, как в смысле аналогов у биологов. Берем толковый словарь русского языка и читаем: "Аналог [от греч. analogos - соответствующий] (науч.). Нечто, представляющее соответствие, подобие, сходство с чем-н.".³
        Итак, аналогия употребляется нами как сходство в ландшафте и в структуре географической среды равноценных таксономических единиц. Наличие же сходства в ландшафте Мещеры и Полесья, лесостепи Приднепровской низменности и Окско-Донской низменности - это общеизвестные факты, которые требуют теоретического объяснения, что мы и попытались сделать, вводя понятие ландшафтов-аналогов.

ОБЩИЕ ВЫВОДЫ

        1. Понятие физико-географического ландшафта есть общее понятие, в равной степени приложимое к различным территориальным подразделениям.
        2. Наиболее приемлемой при разделении равнин представляется следующая схема ландшафтных единиц: зона, зональный (и поясной) сектор, провинция, район.
        Основными единицами районирования являются зона и район.
        3. Выделение ландшафтных единиц удобнее всего производить по принципу ведущего фактора, меняющегося в ландшафтных единицах разного таксономического достоинства.
        4. С классификационной целью желательно введение понятий ландшафтов-аналогов морфологического типа и ландшафтов-аналогов генетического типа.

ЛИТЕРАТУРА

        Аболин Р.И. Опыт эпигенологической классификации болот Болотоведение, 1914, № 3.
        Берг Л.С. Опыт разделения Сибири и Туркестана на ландшафтные и морфологические области.-Сборник в честь 70-летия Д. Н. Анучина. М, 1913.
        Берг Л.С. Предмет и задачи географии. Петроград, 1915 (Отд. оттиск из Изв. Русск. географ, об-ва, т. 51).
        Берг Л.С. География и ее положение в ряду других наук - Сб. "Вопросы страноведения". М.- Л., 1925
        Берг Л.С. Физико-географические (ландшафтные) зоны СССР, Л, изд. 1-е, 1931; изд. 2-е, 1936.
        Берг Л.С. Географические зоны СССР, Географгиз. М. 1947.
        Берг Л.С. Докучаев как географ. Почвоведение. 1939, № 2
        Берг Л.С. Фации, географические аспекты и географические зоны - Изв. Всес. геогр. об-ва, 1945, т. 77, вып. 3.
        Берг Л.С. Достижения советской географии (1917-1947). Лениздат, 1948 Всесоюзн. об-во по распространению политических и научных знаний.
        Борзов А.А. Почвоведение и география.- Русский почвовед, 1914, № 1
        Геттнер А. География, ее история, сущность и методы. Пер. с нем. Л.-М., 1930.
        Григорьев А.А. О методологических установках и назревших задачах советской физической географии - Проблемы физической географии, вып. I, Л., 1934.
        Григорьев А.А. Значение количественных и качественных показателей для физико-географического районирования и физико-геогр. характеристик Изд. НИИ БСАМ, 1934а. (Доклады советской делегации на Международном географ, конгрессе в Варшаве).
        Григорьев А.А. Некоторые итоги разработки новых идей в физической географии.- Изв АН СССР, серия геогр. и геофиз, 1946. т. 10, № 2.
        Добрынин Б.Ф. Физическая география СССР. Европейская часть и Кавказ. Изд. 2, М., Учпедгиз, 1948
        Докучаев В.В. Естественно-исторические пояса и зоны - Санкт-Петербургские ведомости, 1898, № 52.
        Докучаев В.В. К учению о зонах природы. Горизонтальные и вертикальные почвенные зоны. СПб., 1899.
        Естественно-историческое районирование СССР. М.-Л., изд. АН СССР, 1947 (Тр. комиссии по ест.-историч. районированию, т. I).
        Калесник С.В. Задачи географии и полевые географические исследования.- Ученые зап. ЛГУ, серия геогр. наук, вып. 2, Л., 1940.
        Калесник С.В. Основы общего землеведения. М.- Л., Учпедгиз, 1947.
        Мильков Ф.Н. О морфологических и генетических типах ландшафтов-аналогов.- То. 2-го Всесоюзн. геогр. съезда, т. 1, М., 1948, стр. 270-281.
        Мильков Ф.Н. О понятии физико-географического ландшафта и системе ландшафтных единиц - Изв. Чкаловского отд. Геогр. об-ва, вып. 2, Чкалов, 1948а.
        Муравейский С.Д. Роль географических факторов в формировании географических комплексов.- Вопросы географии, сб. 9. М., 1948.
        Муравейский С.Д. Труды второго Всесоюзного геогр. съезда, т. I. - Вопросы географии, сб. 9, М., 1948а.
        Неуструев С.С. Естественные районы Оренбургской губ. Оренбург, 1918.
        Неуструев С.С. Элементы географии почв, 2-е изд. М.- Л.. 1931.
        Первухин М.А. Ландшафтоведение в СССР.- Землеведение, 1938, т. 40, вып. 1.
        Полынов Б.Б. Ландшафт и почва. Природа. 1925, № 1.
        Полынов Б.Б. Геохимические ландшафты.- Сборник "Вопросы минералогии, геохимии и петрографии". Изд. АН СССР, М.- Л., 1946, стр. 171-182.
        Пономарев А.Н. Элементарные ландшафты абразионно-эрозионной платформы Урала в подзоне разнотравно-ковыльных степей.- Землеведение, т. 39, в. 1, 1937.
        Семенов-Тян-Шанский В.П. Район и страна, М.- Л., 1928.
        Семенов-Тян-Шанский М.Д. Опыт определения таксономических единиц в географии.- Землеведение. 1936, вып. 4.
        Солнцев Н.А. Природный географический ландшафт и некоторые общие его закономерности.- Тр. 2-го Всесоюзн. геогр. съезда, т. I. М., 1948.
        Солнцев Н.А. Основные этапы развития ландшафтоведения в нашей стране.- Вопросы географии, сб. 9, М., 1948, стр. 19-78.
        Станчинский В.В. Экологическое направление в изучении природных комплексов-ландшафтов. Научно-методические записки Комитета по заповедникам, вып. 3, М., 1939.
        Сукачев В.Н. Фитоценология, биогеоценология и география.- Тр. 2-го Всесоюзн. геогр. съезда т. I, М., 1948, стр. 186-201.
        Суслов С.П. Физическая география СССР. Учпедгиз, Л.- М.. 1947.
        Щукин И.С. Некоторые мысли о сущности и методике комплексного физико-географического районирования территорий.- Вопросы географии, сб. 3. М., 1947.
        Эверсманн Э.А. Естественная история Оренбургского края, часть I. Оренбург, 1840.
        Passarge S. Beschrejbende Landschaftkunde, Auflage, Hamburg, 1929.

ПРИМЕЧАНИЕ

1. Термин урочище употреблялся еще П.И. Рычковым в "Топографии Оренбургской губернии" (1762).

2. Такие термины, как ландшафтная страна, ландшафтная область, нам представляются неудобными для употребления, так как это может вызвать смешение их с единицами политико-административного и административного деления.

3. Толковый словарь русского языка под редакцией Д.Н. Ушакова т. 1, М.. 1935, стр. 37.