|
Речь В.П. Семенова-Тян-Шанского в селе Михайловском.
// Вопросы Литературы. – 1979. - № 6. - С. 154-158
Речь В.П. Семенова-Тян-Шанского в селе Михайловском.
География издревле входила в число формирующих культуру начал. В буквальном
смысле слова связанная с землей, с территорией, она, возможно, призвана хранить,
сберечь для каждого отдельного человека его самосознание землянина. Если
это так, то на географию, а значит и на географов, ложится исключительно высокая
этическая миссия.
Одна из важных сторон культурной
работы географов - изучение и охрана эстетических, "вдохновляющих" ресурсов
природы, особенно в тех местностях, которые связаны с национальным культурным
достоянием, - таких, как Михайловское, Тарханы, Мураново, Ясная Поляна,
Шахматово, Царское Село, Коктебель и др. О значении природно-литературных
заповедников можно сказать - и сказано - многое. Тем более интересно будет
читателю ознакомиться с высказыванием, до сих пор ему неизвестным. Это
публикуемая ниже речь одного из крупнейших, русских советских географов и
краеведов Вениамина Петровича Семенова-Тян-Шанского (1870-1942), произнесенная
им более полувека назад на открытии первого из такого рода заповедников в России
- Пушкинского. Воспитанный в семье великого русского географа и путешественника
П.П. Семенова-Тян-Шанского, В.П. Семенов-Тян-Шанский одним из первых затронул
вопрос об эстетических ресурсах природы, о взаимоотношениях искусства и
географии. Он писал об этом как в своих краеведческих работах (например, в томах
выходившей под его редакцией многотомной девриеновской "России"), так и в своей
теоретической книге "Район и страна" (М.-Л. 1928).
За полвека, прошедшие со дня
открытия, в заповеднике "Пушкинские Горы" (или, как он назывался раньше,
"Пушкинский уголок"), несмотря на многочисленные трудные обстоятельства (в том
числе трагические, связанные с разрушениями, которые были произведены
фашистскими захватчиками), сделано очень многое1 -
в том числе и в тех трех направлениях, о которых говорит В.П. Семенов
-Тян-Шанский в заключение своей речи.
Публикуемый ниже текст извлечен нами
из рукописных материалов В.П. Семенова-Тян-Шанского, хранящихся в архиве
Географического общества СССР (ф. 48, оп. 1, ед. хр. 7 и 128). Печатается с
сокращениями.
Мы собрались здесь, с разных
концов родной страны, чтобы почтить 125-летнюю память нашего гения, чтобы земно
поклониться его великой могиле. Мы собрались "под вашу сень, Михайловские рощи",
чтобы заповедать вас навеки в неприкосновенности для настоящего и грядущего
поколений.
Здесь, в Михайловском, на соседних
Святых горах и в Тригорском учрежден Пушкинский заповедник. Но что же такое
заповедник? Это такое место, в котором люди договорились никогда не трогать ни
деревьев, ни кустов, ни травы, а предоставить им расти и цвести так, как им
полагается по самой их природе...
Как и все живое, человек имеет
постоянные, ничем не рушимые связи с Землей, его кормящей и поящей, как бы он ни
ухищрялся порвать их. Научным изучением этих связей и занимается география, как
общая, так и частная. Мне, не присяжному литератору, а географу и краеведу,
хотелось бы показать вам на сегодняшнем торжестве науки и искусства эту связь
применительно к предмету нашего праздника.
Как же выражается эта связь с Землей
применительно к такому гению, каким был Пушкин? В данном случае она выразилась
как исторически, так и географически.
Об исторической связи Пушкина со
здешними местами говорили и будут говорить другие ораторы, я же коснусь только
географической.
Михайловский "уголок Земли",
несколько раз любовно приютивший его под крылом старой няни, местной уроженки,
дал чрезвычайно много. Именно тут под пером Пушкина впервые возникла настоящая
сельская пейзажная живопись в русской поэзии, подобно тому как впоследствии на
Бежином лугу в Орловской губернии у Тургенева она возникла в прозаической форме.
Напомню, что жизнь восточных славян
на Русской равнине вылилась исторически в две основные формы или картины
сельского быта, различные друг от друга, в тесной зависимости от особенностей
окружающей природы. Одну форму можно назвать картиной мелких деревянных тесовых
селений с заборами и околицами на сухих суглинистых холмах, среди смешанного
хвойно-лиственного леса; другую - картиной крупных селений из деревянных или
глинобитных мазаных хат с соломенными крышами и плетнями без околиц, в речных
долинах, среди участков степи вперемежку с дубравами на черноземе. Первая,
северная, лежит в области развития так называемого хвойно-лиственного моренного
ледникового суглинистого пейзажа, вторая, южная,- в области развития лиственного
лесостепного овражного черноземного пейзажа. Самыми крупными и первыми певцами
ледникового пейзажа нашей равнины можно считать Пушкина и Некрасова, а наиболее
крупными и первыми певцами овражного пейзажа - Тютчева и Фета. Пушкин воспел
пейзаж особенно ярко именно в Михайловском и Тригорском...
Увековечение деревенской стороны
жизнедеятельности великого человека, сохранение в почете его могилы в деревне,
на лоне природы, в безыскусственных условиях гораздо необычней и трудней, но,
надо сознаться, зато поэтичнее и заманчивей по сравнению с увековечением
городской стороны его жизнедеятельности, имеющим давно установленные формы
(памятники, мемориальные доски и др.). Тут же есть другой, более тонкий и вместе
с тем крайне простой способ увековечения памяти таланта или гения. А именно
заповедывается в его имя участок той самой подлинной, никем не тронутой природы,
которая подвигла его на величайшие им созданные образы или идеи, заповедывается
в той самой местности, где он проживал и работал. Идея такого заповедника
исходит от американцев, учреждающих в память своих национальных героев целые
грандиозные национальные парки, как, например, парк Улисса Гранта, знаменитого
освободителя негров от рабства. Но даже если это и не парк в десятки и сотни
тысяч десятин, как в Америке, а просто заповедная роща в десяток или сотню
десятин площадью, то и она вполне достаточна, чтобы достойно почтить память
великого человека. Обходя ее и вспоминая в точности биографические данные из
жизни того лица, в чью память она заповедана, посетитель невольно и притом очень
живо и ярко переживает в этой естественной природной обстановке все то, что она
когда-то навеяла этому великому человеку. Он никогда не стеснен той внешней
оболочкой, которую придал бы ему в памятнике скульптор, он видит его здесь
живым, красочным, бродящим или сидящим среди рощи, полным художественного или
научного вдохновения...
У заповедной рощи есть и другая
сторона, а именно она представляет совершенно свежий, нетронутый объект новых
исканий, новых вдохновений в области искусства или науки. Всякий, кто хоть раз в
жизни имел неземное счастье испытать всю сладость настоящего вдохновения,
отлично знает, что именно в такую священную рощу, по выражению Пушкина, "бежит
он дикой и суровый... На берега пустынных волн, В широкошумные дубровы...".
Такова теория заповедника в память
таланта или гения.
Пока любая идея вполне не осознана
нами, она всегда несколько расплывчата и туманна. Так было и с заповедниками в
память великих людей. Уже давно какой-то дух заповедности носился над пушкинским
Михайловским, так же как и над толстовской Ясной Поляной, но реальных форм не
принимал. Сейчас же эти формы стали определенны и ясны.
Что же мы имеем в треугольнике
Михайловского - Тригорского - Святых гор, недавно приобщившихся к железному
пути? Северноморенный пейзаж, столь дивно описанный Пушкиным в "Онегине",
"Деревне", "Трех соснах" ["...Вновь я посетил"] и других произведениях. Это
дугообразные гряды моренных ледниковых холмов, с преобладанием песчанистых почв,
поросшие сосновым лесом. Их дугообразное расположение подметил еще Пушкин в
"Онегине", В понижениях между холмами лежат озера - Кучане, Каменец, Белогул и
другие, обычно прорезанные речками, как, например, Соротью. Почвы легкие, без
грязи. Вся природа тоже легкая, мягкая, чистенькая, как она и отразилась в
пушкинских стихах. Все ясно, просто, без каких бы то ни было вычур, радостно,
все улыбается и бодрит дух. В этой природной обстановке хорошо жить и творить.
Кажется, что самая глубокая трагедия человеческого духа должна здесь
выкристаллизоваться в великолепный, чистый кристалл. Понятно, что Пушкина всю
жизнь, в самые тяжелые минуты влекло в Михайловские рощи...
Собственно заповедник обнимает три
точки треугольника: 1) Михайловскую вековую сосновую рощу на холмистой
песчанистой моренной гряде, заканчивающуюся историческим местом трех сосен и
остатком Михайловской усадьбы с домом няни; 2) великолепный вековой Тригорский
парк с остатком сгоревшей усадьбы и 3) дивную могилу Пушкина с обелиском на
высоком лесистом Святогорском холме, с великолепным фрагментом старины XVI века
в виде главного монастырского храма у самой могилы поэта. Этот последний как
нельзя лучше гармонирует с памятью гения, воспевшего мирного Пимена в "Борисе
Годунове". Для дополнения исторических переживаний Пушкина можно рекомендовать
взобраться на голый, крутой холм у Тригорского, на так называемое "городище
Воронич", долгое время оборонявшее Русь от Литвы в оставившее в земле бревна от
деревянных укреплений и кучи хлебных зерен. Этим городищем и пометил Пушкин
своего "Бориса" как местом его создания.
Из этого видно, что заповедник
"Пушкинский уголок" с идейной стороны представляется очень полным ансамблем в
треугольнике, каждая сторона которого не превышает и пяти километров. Главным
его недостатком является отсутствие истинных деревянных домов в Михайловском и
Тригорском, погибших от пожаров. Наше дело - воздвигнуть там не боящийся пожаров
и разрушений музей. Начало такому музею очень удачно уже и положено Т.Н.
Черепниной в Михайловском...
Природа "Пушкинского уголка" в
подробностях краеведчески еще не изучена, но, судя по общим географическим
особенностям этой в высокой степени живописной местности, должна быть весьма
разнообразна и глубоко поучительна. Не серьезным научным изучением следует
заняться, не откладывая на долгое время. Между прочим, здесь, при относительной
мягкости климата, должна быть очень интересная фенология, то есть наблюдение
сезонных явлений. <...> И естественнику, и художнику здесь есть над чем
поработать во славу Пушкина.
Итак, в треугольном государственном
заповеднике "Пушкинский уголок" представлены три стороны, первостепенно важные в
просветительном отношении: 1) историко-литературная, состоящая в местном
Пушкинском музее, заключающем в себе как предметы, относящиеся к эпохе
пребывания там поэта, так и парк, и рощу, его вдохновлявшие, и, наконец, самую
его могилу; 2) художественно-географическая, заключающаяся в том, что охранен
великолепный и весьма типичный для северо-запада Русской равнины образчик
ледникового пейзажа как источник для вдохновения для художников и географов; 3)
естественнонаучная, состоящая в том, что здесь само собой приуготовлено место
для прекрасной и поучительной биологической, и в частности фенологической,
станции. Редко можно найти место, где воедино так счастливо сочетались бы все
эти три элемента. Но именно память о гении Пушкина и смогла все это сочетать.
Вечный, неизменный привет "Пушкинскому уголку", вечная забота об его сохранности
и процветании! Сентябрь 1924 года.
Публикация
и вступительная заметка
П. Поляна. Примечания 1.
См. в кн.: В.С. Бозырев, По Пушкинскому заповеднику, Профиздат, М. 1977. |