Семенов-Тян-Шанский В.П. Географическое изучение Советского Союза // Десять лет советской науки: сборник статей. - М.-Л.: Государственное издательство, 1927. - С. 265-288.

ГЕОГРАФИЧЕСКОЕ ИЗУЧЕНИЕ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

         Советский Союз унаследовал от б. Российской империи, даже после потери в 1918 г. значительных западных пространств, наиболее длинное сплошное растяжение государственной территории из всех когда-либо существовавших в человеческой истории. Протяжение Российской империи середины XIX века (вместе с Аляской) достигало 11 тыс. км, перед европейской войной доходило до 9,5 тыс. км, а ныне протяжение Союза достигает около 9 тыс. км. В то же время самые длинные растяжения средневековых арабской и монгольской государственных территорий достигали 7-8 тыс. км, древних китайской, персидской, македонской, римской и современных американских Канады и Соединенных Штатов колеблются между 5 и 6 тыс. км. Древние длинные растяжения государственных территорий, так же как и арабское, были расположены в годовых изотермах 10-30° тепла; монгольское - в изотермах 0-30° тепла, а российское - в изотермах от 20° тепла до 20° мороза. Отсюда понятна естественная трудность научного изучения его природы - трудность, хорошо знакомая всем его исследователям, которым приходилось в очень тяжелых условиях преодолевать огромные пространства. Великие смежные равнины, входящие в состав Союза,- Восточно-Европейская или Русская, Западносибирская и Туранская, облегчая передвижения, все же не уменьшают этих трудностей, настолько в общем суровы в них климатические условия.
        Все это причины, почему даже топографически территория Союза до сих пор еще слабо изучена, и потому тут возможны значительные неожиданности. Так, в 1926 году молодой геолог С. В. Обручев, сын известного исследователя, открыл в Якутии, севернее Верхоянской горной дуги, шесть совершенно неизвестных до сих пор параллельных ей более коротких горных дуг, из которых центральный хребет, по-видимому, превышает Верхоянскую дугу в 1,5 раза, достигая около 3300 метров абс. выс. и неся фирновые поля и небольшие ледники. Уже одно такое открытие возможно только при крайне слабой топографической изученности страны.
        Как бы то ни было, топографические съемки крупного масштаба, сосредоточенные в б. Российской империи, по преимуществу на ее западных окраинах, с их отпадением перенеслись за последнее десятилетие в центр Русской равнины и отчасти на ее север. Для этих областей за это время вышел в свет целый ряд карт крупных масштабов на основании съемок во время гражданской войны в пределах Тульской, Курской, Нижегородской, Казанской, Симбирской, Самарской, Саратовской губерний, в Прионежьи и в Карелии; север Русской равнины в период гражданской войны также обогатился крупными картами Северо-Двинского бассейна. Начатые ранее крупные съемки в пределах Сибири и Средней Азии также продолжали развиваться. Общество изучения Московской губернии приступает к составлению новой крупной карты этой губернии и начало с проверки ее гидрологической сети, которая на старых крупных картах оказалась неудовлетворительной. Издано некоторое количество листов карты Союза в международном масштабе 1:1000000. Преступлено к составлению новых топографических карт Якутии взамен не вполне удовлетворительной карты А. С. Герасимова 1924 г. и Казакстана (Киргизии) в масштабе 1:2000000.
        Следует отметить, что, вследствие общих издательских затруднений, в особенности в отношении издания карт, в Советском Союзе накопилась масса неизданных рукописных картографических материалов, часть которых будет упомянута далее.
        Проф. Ю.М. Шокальский составляет две новых гипсометрических карты Русской равнины в масштабе 1:2520000 и 1:1500000 на основании обширных материалов, появившихся после известной карты Тилло, а также впервые гипсометрическую карту азиатской части Союза в масштабе 1:4000000. Число высотных точек, использованных им для гипсометрической карты Русской равнины, достигает 170-200 тысяч. Кроме того им же изготовляются гипсометрические карты более крупных масштабов для губерний Воронежской, Харьковской и Московской. У автора настоящей статьи накопился обширный материал по топонимии местностей Русской равнины, который введен им на дазиметрическую карту (см. ниже). Отмечаю это потому, что прежние русские карты страдали бедностью названий местностей на равнине, что составляло их существенный недостаток.
        По геоморфологии Русской равнины за последнее десятилетие много было сделано московскими профессорами А.А. Борзовым и А.Д. Архангельским, а также одесским профессором Г.И. Танфильевым и харьковским профессором Д. Соболевым. Изучение геологического строения Советского Союза по-прежнему ведется с большой энергией Геологическим комитетом и настолько обширно и разнообразно, что нет возможности охарактеризовать его в краткой статье. За это время в Геологическом комитете усиленно работало особое бюро учета полезных ископаемых, начало которому было положено еще до революции работами польского геолога проф. К.И. Богдановича. Большой географический и практический интерес представляют работы экспедиции академика А.Е. Ферсмана для исследования почти неизвестного до революции горного массива Хибины на Кольском полуострове, самого высокого в европейской части Союза. Ее продолжением служат работы молодого географа Г.Д. Рихтера по исследованию соседних массивов, составившего и напечатавшего первую гипсометрическую карту Кольского Полуострова. В Карелии успешно работал по геологическому ее изучению проф. В.М. Тимофеев. Очень важны работы проф. С.А. Яковлева по четвертичным отложениям долины Невы; следует также отметить изучение четвертичных отложений долины Волхова, произведенное и опубликованное молодым географом-почвоведом Н.Н. Соколовым. Затем немало интересного обещают дать работы, ведущиеся в Географо-экономическом Исследовательском Институте молодым географом Н.С. Кобозевым по географическому изучению почти неизвестных доселе Северных Увалов, пока еще неопубликованные. Академик А.Е. Ферсман привез немало важных географических результатов из своей экспедиции в центральные Каракумы. Над изучением пещер в Нижегородской губ. трудился московский профессор А.А. Крубер с учениками, выпустивший между прочим три тома своего курса землеведения.
        Сейсмология сосредоточена в Физико-Математическом Институте имени Стеклова при Академии Наук и ведется под руководством проф. П.М. Никифорова, ученика покойного академика Б.Б. Голицына. Сейсмический отдел слагается из вычислительного бюро и лаборатории, Пулковской центральной сейсмической станции, 7 станций 1-го разряда - в Ленинграде, Свердловске, Иркутске, Ташкенте, Баку, Кучине и Макеевке, 2-го разряда - в Кабанске, Пятигорске и Самарканде, наконец из гравитационной станции в Томске, где ведутся наблюдения над приливами в земной коре и периодическими изменениями силы тяжести.
        Основоположником науки почвоведения был в свое время покойный проф. В.В. Докучаев. Русские почвоведы, вдохновленные им, к настоящему времени накопили самые обширные и богатые материалы по почвоведению в мире. Ныне почвенные исследования непрерывно уточняются и углубляются, в особенности в химическую сторону, и ими захватываются новые обширные районы, как напр. Казакстан. Особенно выделяются работы акад. К.Д. Глинки, профессоров Л.И. Прасолова, С.С. Неуструева, Б.Б. Полынова и др. При Академии Наук основан Почвенный Институт имени Докучаева, с музеем. В 1926 г. им был созван Всесоюзный съезд по почвоведению и произведены подготовительные работы к предстоящему 1-му международному конгрессу в Соединенных Штатах, а второй конгресс намечается в Советском Союзе. Издана впервые крупная (100 верст в дюйме), очень красивая почвенная карта Сибири и Туркестана.
        Гидрологические исследования, начатые в конце XIX века экспедицией Тилло, ныне сильно разрослись и углубились и осуществляются специальным Гидрологическим Институтом в Ленинграде под общим руководством проф. В.Г. Глушкова. Институт делится на несколько отделов, как напр., морской, озерной, речной, подземных вод и др., и имеет провинциальные отделения в различных частях Союза, а также сеть корреспондентов, сообщающих сведения о половодьях и др. явлениях. В 1920-1923 гг. Институт организовал большую Олонецкую экспедицию, под руководством Г.Ю. Верещагина, для исследования карельских озер Сандал, Сег, Выг и ряда более мелких, на широкой географической базе. Незначительная часть результатов экспедиции опубликована. Затем Институт занимался исследованием озер и в других местах, как напр., в западной половине Ленинградской губернии, под руководством И.В. Молчанова и В.И. Арнольда, наконец, недавно приступил к детальному исследованию Онежского озера под руководством проф. С.А. Советова. По гидрологии Волги выдвинулись работы А.Л. Бенинга, Оки - В.И. Жадина на исследовательских станциях в Саратове и Муроме. В 1924 г. Гидрологическим Институтом был созван первый гидрологический съезд Советского Союза, на котором проф. В.П. Семенов-Тян-Шанский доложил свою первую попытку районирования всей Северной Евразии по гидрологическим признакам на карте масштаба 1:4200000. К сожалению, эта карта с объяснительным текстом к ней пока еще не издана. Скоро созывается 2-й всесоюзный Гидрологический съезд. Изучение морей, окружающих Союз, шло успешно. Баренцово и Белое моря исследовал проф. К.М. Дерюгин, а также Московский Плавучий Институт, Невскую губу Финского залива - К.М. Дерюгин, Каспийское и Азовское моря - проф. Н.М. Книпович, Черное море проф. Ю.М. Шокальский, Японское - К.М. Дерюгин, устроивший гидробиологическую станцию близ Владивостока. В Охотском и Беринговом морях и прилегающей к Беринговому проливу части Северного Ледовитого моря до острова Врангеля исследования производил покойный ныне Давыдов. На Новой Земле в Маточкином Шаре несколько лет действует научная исследовательская станция. Успешно работает Северный Научно-Промысловый Институт. СССР принял деятельное участие в Тихоокеанском международном научном конгрессе в Токио в 1926 г., на который ездили акад. В.Л. Комаров, профессора Л.С. Берг, П.М. Никифоров, П.Ю. Шмидт, покойный Л.Я. Штернберг и др.
        Метеорологическая служба Советского Союза, не имея того научного объединения, какое было в дореволюционное время при Академии Наук в виде единой для всей страны Главной Геофизической Обсерватории, стала менее продуктивна. Из климатических трудов за последнее время можно отметить работы профессоров Л.С. Берга ("Климат и жизнь", "Основы климатологии" и др.), А.А. Каминского ("Климатические области восточной Европы", "Климат и погода в равнинной местности", "Климатические очерки Воронежской губ. и Уральской области" и др.), а также талантливые исследования молодого климатолога В.Ю. Визе. С.И. Небольсин выпустил очень интересный климатологический атлас Центральной промышленной области.
        Среди фитогеографических работ следует отметить работы Главного Ботанического сада и среди них новое важное начинание проф. Н.И. Кузнецова - геоботаническую карту Русской равнины, первоначально составленную в рукописи в более чем 2-миллионном масштабе, а ныне пересоставляемую и выпускаемую в свет в масштабе 1:1000000. Очень важные исследования растительности среднеазиатских пустынь Союза ведет проф. В.А. Дубянский, едва не погибший в 1926 г. от руки местных разбойников (басмачей). Талантливые работы проф. Н.И. Вавилова в Институте Опытной Агрономии по выяснению географического происхождения наших главных хлебных культурных растений сопровождались дальними экспедициями за пределы Союза в Афганистан, Персию, Малую Азию, Сирию, Палестину, Заиорданье и Африку. Наконец следует отметить экспедиции фитогеографа Б.Н. Городкова в тундры Западной Сибири и на полярный и северный Урал. Очень оживленна деятельность недавно возникшего Ботанического общества. В области зоогеографии оживленную деятельность проявляет Русское энтомологическое общество, руководимое А.П. Семеновым-Тян-Шанским. На ученых собраниях сотрудников Зоологического Музея Академии Наук, возникших по инициативе акад. С.С. Сушкина, дебатируются важнейшие вопросы зоогеографии. В области географии рыб много сделал проф. Л.С. Берг. Московский проф. С.И. Огнев произвел весьма ценные исследования по географии позвоночных животных Центральной земледельческой области.
        Исследовательская деятельность Государственного русского географического общества была в первые годы после революции стеснена как вследствие его разобщения с его отделами во время гражданской войны, так и отсутствием средств. Ныне она весьма быстро восстанавливается. Можно отметить экспедицию П.К. Козлова в Монголию совместно с Академией Наук, давшую ценные, в значительной мере археологические сборы, затем неоконченную еще экспедицию Кольса в сибирские тундры. Оживленно работает в Обществе Карело-Мурманская комиссия под руководством проф. Д.А. Золотарева, недавно совершившего плодотворную экспедицию внутрь Кольского полуострова с антропологическими, этнографическими и географическими целями, а ранее посетившего район Кемских больших озер. Карты Карелии и Кольского полуострова за последнее десятилетие стали неузнаваемыми против прежних как благодаря съемкам во время гражданской войны, так и благодаря работавшим там экспедициям. Общество до сих пор еще стеснено в своей издательской деятельности (выпускает только "Известия" и совместно с монгольским правительством выпустило трехтомный труд Г.Е. Грума-Гржимайло "Западная Монголия и Урянхайский край"). Впрочем, заседания Общества как общие, так и его отделений - физической географии, этнографии и статистики стали за последние года столь же оживленными, как и до революции, и на них делается масса интереснейших докладов. На долю Академии Наук, как единственного высшего всесоюзного научного учреждения, выпала новая роль - организации обширных географических исследований многих союзных и дружественных республик, как напр., Якутии, Казакстана, отчасти заграничных Монголии, Танну-Тува (Урянхая) и др., из средств этих республик. Здесь работает целый ряд разнообразнейших экспедиций, как напр., Алданская (проф. А.А. Григорьева) и Вилюйская в Якутии, проф. С.С. Неуструева, проф. С.С. Руденко, проф. С.П. Швецова - в Казакстане и др. Руденко также работает и в горном Алтае (Ойратская область) с антропологической и этнографической целями от Русского Музея. По истории географических исследований больше всего сделано проф. Л.С. Бергом.
        После революции, в связи со стихийно последовавшими разрушениями, особенно во время гражданской войны, и с децентрализацией страны на федеративных началах, пришлось спешно принять меры к охране и перемещению многих местных культурных ценностей, объявленных национальным достоянием, и в то же время столь же спешно налаживать дальнейшее подробное изучение вновь возникших автономных территориальных единиц. Вместе с тем шло и новое их внутреннее административное разграничение, требовавшее такого же спешного предварительного детального изучения территории. Все это, вместе взятое, создало новое, мощное общественно-научное движение, в котором приняли участие лучшие умственные силы провинции, известное под именем краеведения, отчасти заменившее прежнюю деятельность губернских статистических комитетов, земских статистических бюро и некоторых местных провинциальных научных учреждений. Это движение к настоящему времени вылилось по всему Союзу в 1600 местных краеведческих организаций, сеть которых распределилась неравномерно. Вначале общее руководство ими было сосредоточено в Центральном бюро краеведения при Академии Наук в Ленинграде и в Комиссии краезнавства при Всеукраинской Академии Наук в Киеве, затем все эти объединения были переданы в ведение главных управлений научными учреждениями комиссариатов просвещения союзных республик. Впрочем Центральное бюро краеведения в Ленинграде, имеющее отделение в Москве, в своем составе в качестве главных руководителей и поныне насчитывает известных академиков и профессоров и издает два научных руководящих методических журнала: "Краеведение" и "Известия Центрального бюро краеведения". Краеведческая работа на местах, выражающаяся в исследованиях края местными силами и в печатании их результатов, большей частью на местные средства, идет, в общем, успешно, и некоторые краеведческие общества, как напр., Костромское, Рязанское, Тульское; Орловское, Пензенское, Ленинградское, Московское и многие другие выделяются своей плодотворной деятельностью. Центральное бюро краеведения собирает ежегодно по одной очередной сессии всех провинциальных членов бюро и кроме того общие конференции краеведческих организаций через два года. В Центральном бюро краеведения всегда поочередно дежурит по одному месяцу краевед от какой-либо крупной краеведческой провинциальной организации для более тесной связи в текущей руководительской работе и лучшего своевременного выяснения повседневных нужд провинции в краеведческом деле. Областные краеведческие объединения собирают сверх того периодические местные конференции, на которые обязательно командируются делегаты от Центрального бюро.
        Краеведческое движение, между прочим способствовало развитию в Советском Союзе фенологии, отцом которой был в дореволюционное время покойный проф. Д.Н. Кайгородов, организовавший когда-то частную сеть добровольных корреспондентов и собравший за 40 лет обширный и ценный материал, который был после его смерти передан для обработки в Общество любителей мироведения в Ленинграде и попал в руки энергичного ученого, секретаря Центрального бюро краеведения Д.О. Святского. Последний не только поставил дело разработки этого материала, но посредством Центрального бюро краеведения организовал новую сеть корреспондентов. При этом сеть фенологических наблюдательных пунктов была доведена в Советском Союзе до 800 с 1060 наблюдателями, т. е. значительно превысила былую кайгородовскую сеть. Фенологическая организация Союза вошла в научные сношения с аналогичными организациями различных стран. На фенологической работе выделился новыми оригинальными научными методами Н.П. Смирнов, давший весьма ценные обобщения по части изоант, влияния известных фенологических центров и пр.
        В связи с европейской и гражданской войнами, произведшими в пределах Советского Союза громадные опустошения среди дикой природы, очень острым стал вопрос о систематической охране ее наиболее типичных и ценных участков от окончательной гибели. Поэтому вспомнили, что в конце 1917 г. в Русском географическом обществе обсуждался и был принят составленный автором настоящей статьи, по поручению Природоохранительной комиссии общества, проект систематической сети необходимых национальных парков и заповедников для всей страны, в минимальном числе 40. Эта программа и легла целиком в научную основу сети заповедников для Отдела охраны природы при Главнауке в Москве, который, по указаниям местных краеведческих организаций, лишь удвоил их число, сохранив в ней все существенное из предложенного проекта. В настоящее время существующие и намеченные национальные парки и заповедники Советского Союза могут быть разделены на следующие категории:

1. биологические - для охраны естественной растительности и дикого животного населения, с опытными биологическими, метеорологическими и фенологическими станциями при них,

2. минералогические и геологические, т. е. пещеры, формы выветривания горных пород, большие скопления интересных минеральных соединений и пр.,

3. в память великих людей - в местах, непосредственно связанных с их жизнью и деятельностью,

4. старинные искусственные парки при усадьбах, замечательные по своей планировке и акклиматизации,

5. археологические, т.е. скопления в одном месте большого числа крупных, не могущих быть увезенными, памятников старинной материальной культуры и искусства,

6. заказники, т.е. площади, не изъятые целиком из пользования местного населения, на которых лишь, безусловно воспрещено какое бы то ни было истребление определенных видов диких животных или диких растений.

        В настоящее время учреждены или сохранены обозначенные на карте черными кружками:

1. Астраханский заповедник в дельте Волги для охраны лотоса, пролетной птицы и нерестилищ рыбы, площадью 20 903 десятины;

2. Кубанский высокогорный национальный парк, площадью в 260 тысяч десятин по рр. Б. и М. Лабе, для охраны кавказского зубра, который еще не вполне исчез;

3. Крымский национальный парк, площадью в 17 тысяч десятин, в Крымских горах, в верховьях рр. Алмы и Качи, для охраны лесов, оленей и муфлонов;

4. Аскания-Нова, степной заповедник в несколько тысяч десятин, учрежденный Фальц-Фейном, с акклиматизацией животных;

5. Пензенский лесостепной заповедник, площадью в 810 десятин, в расстоянии 20 - 40 км от ст. Пензы (степная целина, лесостепь, сосновый бор и сфагновое болото);

6. "Живая книга" близ г. Богородска, Московской губернии, площадью 35 десятин, для охраны лугов и лесостепи;

7. Лахтинский лесной заповедник близ Ленинграда;

8. Галичья Гора на Дону в Елецком уезде Орловской губернии для охраны реликтовой флоры на девонских известняковых скалах;

9. Дубово-сосновый лес на р. Ворскле в Грайворонском уезде Курской губернии, площадью в 174 десятины;

10. Бобровый заповедник в Смоленской губернии, для охраны бобровых колоний;

11. Остров Хортица на Днепре - плавни;

12. Диканьский лесостепной близ Полтавы;

13. Остров Тендра в Черном море;

14. Могильное озеро на о. Кильдине (Мурман);

15. Ильменский заповедник, в Ильменских горах Южного Урала, для охраны более 200 видов различных минералов, с участками тайги;

16. Кунгурская ледяная пещера в Приуральи;

17. Сталактитовая пещера в обрыве силурийских известняков близ г. Новой Ладоги;

18. Несколько мелких заповедников реликтовой растительности в Лужском уезде Ленинградской губернии;

19. "Столбы", близ Красноярска на берегу р. Енисея, площадью в 3467 десятин - скалы выветривания гранита, сиенита и др. пород с тайгой;

20. Баргузинский национальный парк, на северо-восточном берегу озера Байкала, для охраны соболя (тайга, горы, пади);

21. Заповедник Аксу-Джебаглы в Казакстане, в Сыр-Дарьинской губ.;

22. Ущелье Лагодехи в восточной Грузии;

23. Роща Эльдарской сосны там же.

        Небольшой Косинский заповедник близ Москвы для охраны трех ледниковых озерков обращен в биологическую станцию. Пока еще неустойчиво положение следующих обозначенных на карте белыми кружками национальных парков:

1. Китойского, в Китойских гольцах, - горнотаёжная местность в 2 миллиона десятин;

2. Саянского горнотаежного, площадью в 600 тысяч десятин, в Саянских горах;

3. Кызыр-Сурского заказника, площадью в 180 тыс. десятин, недалеко от Саянского национального парка;

4. Святоносовского национального парка, горно-таежного, площадью до 60 тысяч десятин;

5. Ольхонского на одноименном острове озера Байкала;

6. Синтинского близ Тункинских белков Иркутской губернии.

        На крайнем севере объявлено заповедником в поясе тундры реликтовое Могильное озеро на острове Кильдине близ Мурмана, с замечательным слоем соленой воды и морской фауной, заключенными между пресноводным слоем сверху и сероводородным снизу. Затем обследованы и намечены к охране в ближайшую очередь отмеченные на карте белыми кружками заповедники:

1. Жигулевский горно-лесной 2800 десятин;

2. Воронежский бобровый;

3. Липецкий бобровый Тамбовской губ.;

4. Центральный лесной Бельского уезда Смоленской губернии;

5. Меловые горы Корочанского уезда Курской губернии;

6. Выхухолевый Пензенского уезда;

7. Фазаний в бассейне р. Малки на Сев. Кавказе;

8. Горный в бассейне рр. Урвана и Череха, в Балкарии на Сев. Кавказе;

9. Ковыльная степь в Донском округе;

10. Лиманный близ станицы Ахтарской Кубанского округа;

11. Ласпи и Батилиман на южном берегу Крыма, для охраны дикой средиземной растительности;

12. Археологический на Гераклейском полуострове близ Севастополя.

        Из заповедников в память великих людей пока осуществлено только два:

1. Пушкинский уголок (Михайловская сосновая роща, Тригорский парк и Святогорский холм с могилой А. С. Пушкина - всего 183 дес. в Опочецком уезде Псковской губернии;

2. Ясная Поляна с могилой Льва Толстого близ Тулы.

        Кроме того, охраняется целый ряд искусственных садов и парков при усадьбах. Из перечня видно, что дело заповедников пока преимущественно сосредоточено в европейской части Союза южнее 60° сев. широты и в прилегающих частях Кавказа и Крыма, а также в средней Сибири, остальные же части Союза еще лишены заповедников.

        Говоря о географическом изучении природы Советского Союза нельзя не упомянуть об исследовании ее естественных производительных сил, деятельно ведущемся еще со времени европейской войны особой комиссией (КЕПС) при Академии Наук под председательством акад. В.И. Вернадского, издающей большую литературу по производительным силам и журнал "Природа", и наконец, о районировании. Дело научного районирования равнин бывшей Российской империи началось еще в XIX веке. Теперь оно усиленно продолжается, преимущественно в виде районирования по экономическим и национальным признакам для соответствующего территориально-административного разделения Союза, которое в течение всего последнего десятилетия все еще не установилось окончательно и ежегодно частично изменяется. Во главе экономического районирования стоит Государственная Плановая Комиссия в Москве.
        По справедливому замечанию покойного проф. А.И. Воейкова, нигде более на свете, кроме нынешнего Советского Союза, нет столь густого населения в таких высоких широтах. Уже один этот факт указывает на необычайную важность научного исследования именно здесь отношений человека к окружающим его природным условиям. Если к этому прибавить наличность на территории Союза свыше 160 человеческих племен, численно весьма неравномерных и культурно весьма разноценных, - то важность такого изучения еще значительно возрастет.
        Первый вопрос - плотность населения - до 1918 года иллюстрировался у нас лишь посредством статистических картограмм общей плотности по губерниям или по уездам, т. е. давал картину в высшей степени неточную, ибо в каждой из таких территориальных единиц на самом деле наблюдается весьма резкое чередование очень плотно населенных пространств с совершенно пустыми, - как напр., болотами, сыпучими песками и пр. Все это диктовало необходимость перехода от картограмм плотности населения к более точным картам, которые автором: настоящей статьи названы дазиметрическими, т. е. измеряющими плотность. В 1918 г. проф. В.П. Семенов-Тян-Шанский впервые положил основание кропотливому делу составления таких дазиметрических карт и при этом остановился на специально разработанном им пятнистом способе, дающем наиболее близкую к действительности картину на наших равнинах с их обычно весьма резкими колебаниями плотностей населения. По поручению бюро изысканий гужевых дорог на севере и северных колонизационных экспедиций В.П. Семенов-Тян-Шанский составил дазиметрическую карту Приладожья и Обонежья в масштабе 1:420000 на основании статистических данных 1915 года. Выполненная им и наскоро награвированная карта послужила к тому, что бюро нашло в этом краю новый колонизационный фонд, площадью в 200000 десятин. Вслед затем П.А. Пальчинский, в качестве председателя исследовательского института "Поверхность и Недра", выхлопотал у Всесоюзного Совета Народного Хозяйства средства на составление и издание дазиметрической карты всей европейской части Союза и Кавказа в том же масштабе на 127 листах. Карта стала составляться под. редакцией автора несколькими сотрудниками в Ленинграде и Москве и выходить в свет с 1923 г. До настоящего времени вышло в свет свыше 40 листов и почти все остальные имеются в рукописи.
        Временная комиссия по составлению этнографических карт при отделении этнографии Русского географического общества перенесла свою деятельность в Академию Наук, где получила средства и обратилась в постоянную комиссию по исследованию племенного состава Советского Союза и стран сопредельных, т. наз. КИПС, под председательством академика С.Ф. Ольденбурга. На основании материалов переписи населения 1897 г., дополненных материалами позднейших местных переписей, эта комиссия составила ряд подробных этнографических карт, относящихся к разным частям Союза со смешанным населением - Сибири, Туркестану, Приуралью, Кавказу, Северо-Западной области, а также к Бессарабии, в различных масштабах - от 1:420000 до 1:4200000, сопровождаемых объяснительными брошюрами. В них между прочим нашла себе должное отражение известная яфетическая теория акад. Н.Я. Марра. Классификация племен, населяющих Союз, подверглась со стороны комиссии значительной переработке по сравнению с прежними схемами. Точно так же была установлена новая шкала цветных картографических обозначений для племен. Ныне Академия Наук получает от Центрального статистического управления из Москвы полный карточный рукописный список всех населенных пунктов Союза, в количестве от 500 до 750 тысяч штук, по данным новой всеобщей переписи населения 1926 года. В этих карточках указано по каждому пункту количество населения, с разделением его пополам и по племенному составу. Материал будет разработан для составления новых карт - этнографических и дазиметрических по всему Союзу. Масштабы предположены - для европейской части Союза 1:1000000, для отдельных республик азиатской части Союза 1:2000000 и для всего Союза 1:4000000.
        В 1924 г. В.П. Семенов-Тян-Шанский исследовал вопрос о том, как отразился на Русской равнине ее географический ландшафт на названиях населенных пунктов, посвятив ему специальную статью в московском журнале "Землеведение", а в нынешнем году он выпустил первое краткое русское руководство по антропогеографии для краеведов, в мировом масштабе, с картами.
        Краеведческие исследования человека в пределах Советского Союза коснулись в значительной мере быта современной деревни. По этому вопросу можно указать, как наиболее выдающееся исследование, книгу М.Я. Феноменова о быте современной деревни Тверской губернии, с важным и интересным географическим, статистическим, этнографическим и историческим содержанием. Недавно осуществленная (в декабре 1926 г.) всеобщая перепись населения всего Советского Союза должна дать очень важные результаты. Сельскохозяйственная и промышленная перепись пока отложены, но тоже должны быть осуществлены в непродолжительном времени.
        Территориальные вековые движения человеческих масс в пределах бывшей Российской империи и нынешнего Советского Союза по дальности своих достижений на суше являются рекордными во всей истории человечества, ибо нигде больше не было таких длинных континентальных передвижений, как средневековое кочевое от Монголии до Венгрии и в новой истории - оседлое от Польской равнины до Аляски, пронизавшие насквозь всю территорию Союза. Несомненно, что по своему размаху и географическому значению они заслуживают самого углубленного, подробного, систематического специального изучения. Г.Е. Грум-Гржимайло в 3-м томе своей новой книги "Западная Монголия и Урянхайский край" рисует такую яркую географическую картину средневековых кочевых набегов с востока на запад, потрясавших большую часть Евразии, от которой становится поистине жутко даже теперь, через много веков после того, как это движение давным-давно затихло. Соответствующей картины медленного, упорного, тяжелого поступательного движения земледельцев в Евразии с запада на восток у нас пока еще не написано, но для нее имеются очень важные антропогеографические данные в так называемой центрографии. Дело в том, что каждая страна имеет свой географический центр территории и географический центр населения, обычно не совпадающие друг с другом и то взаимно сближающиеся, то удаляющиеся, в зависимости от хода истории этой страны. Впервые такие центры были вычислены американцами для Соединенных Штатов, и центр территории там даже отмечен на месте каменным обелиском. В России же первое вычисление центра ее территории и центра ее населения сделал проф. Д.И. Менделеев в 1906 г. на основании данных всеобщей переписи 1897 г. Затем проф. Б.П. Вейнберг внес в него поправки и вычислил историческое движение этих центров со времени основания Московского государства до кануна последней европейской войны.
        Ныне эти работы продолжает Е.Е. Святловский и проф. А.А. Бобрик в особой центрографической лаборатории имени Менделеева при отделении статистики Русского географического общества на основании данных всеобщей переписи населения 1926 г. и нового районирования Союза. При этом они вычисляют не только общие центры территории и населения для всего Союза, но и таковые для отдельных союзных и автономных областей, а после исполнения сельскохозяйственной и промышленной переписей намерены вычислить и экономические центры. Предварительный расчет показал, что центр территории Союза, по сравнению с центром территории Российской империи, несмотря на потерю территории на западе, продвинулся на восток -сравнительно немного (от Томска к верхнему течению р. Чулыма), что объясняется очень длинным растяжением вообще государственной территории, для которой такая потеря не очень чувствительна, тогда как центр населения подвинулся к востоку более значительно (из Тамбовской губ. к Саратову), что объясняется потерей значительных масс населения на западе с отходом за границу Союза сравнительно густо заселенных территорий. Вообще же рекордное опять-таки в человеческой истории расхождение центров территории и центров ее населения (на 3 тыс. километров), столь типичное для б. Российской империи и Советского Союза, остается в силе, и его может по-прежнему смягчить лишь усиленная земледельческая колонизация к востоку. С территориальными движениями человека тесно связаны его завоевательные движения. По этим вопросам интересную книгу опубликовал недавно тот же Е.Е. Святловский под заглавием "Экономика войны", в которой географическому освещению соответствующих вопросов в мировом масштабе отведено немало места, причем автор, не сочувствуя войнам, разбирается в этих явлениях со спокойной беспристрастностью. Из описаний части колонизационных движений в пределах Советского Союза, опубликованных за последние десять лет, следует отметить очерки по истории колонизации севера Русской равнины, написанные акад. С.Ф. Платоновым, профессорами В.Г. Дружининым, И.А. Андреевым и Г.Ф. Чиркиным, изданные Русским географическим обществом. В этом сборнике хорошо выявлена роль Московского государства в колонизации севера, раньше мало освещавшаяся.
        Новое районирование Союза опирается, прежде всего, на в высшей степени подвижные, быстро изменяющиеся экономические признаки и в то же время на признаки этнографические, с необыкновенной тщательностью и полной беспристрастностью отмечаемые комиссией по изучению племенного состава при Академии Наук. Поэтому оно в течение 10 лет все еще не может сколько-нибудь прочно установиться, и это является большим практическим неудобством при пользовании статистическими источниками, цифры которых приурочены к районным делениям. Вот почему особенно остра нужда в списках населенных мест, группирующих статистические цифры по каждому отдельному населенному пункту, а не по эфемерным районам, и потому позволяющих свободно соединять их в любые территориальные комбинации и сравнивать с прежними данными.
        Советский союз, по предварительному подсчету данных переписи 1926 г., обладает населением около 146200000 душ. Одной из важных задач является научное изучение этой человеческой массы как производительной силы, в различных климатических условиях, с точки зрения антропологической, медико-санитарной, демографической и культурно-образовательной, чему посвящается имеющий выйти в свет журнал "Человек", выпускаемый Комиссией по изучению племенного состава Союза при Академии Наук. Соответствующие вопросы уже отчасти разрабатываются при исследованиях союзных республик, организуемых всесоюзной Академией Наук. Одним из них является вопрос о научном изучении женщины, ибо в некоторых частях Союза, как напр., в Якутии, наблюдается вымирание женщин от неизвестных пока причин в самом цветущем возрасте, да кроме того на женщину во время и после войны и революции всюду пала масса обязанностей, раньше исполнявшихся мужчинами.
        В музейном деле, экспонирующем результаты географического изучения природы и человека Советского Союза, за последнее десятилетие достигнуто следующее. В 1919 году на общемузейной конференции в Ленинграде было положено основание единственному в своем роде Центральному Географическому Музею, порученное автору этой статьи. Мысль же о создании географических музеев вообще принадлежала московскому профессору А.А. Борзову.
        Музей был первоначально разделен на три отдела - 1) суши, 2) морей и пресных водоемов и 3) географического парка. Отдел морей и пресных водоемов сразу же стал устраиваться по планам проф. К.М. Дерюгина, а географический парк был намечен по программе проф. Н.А. Буша, впоследствии разработанной и начатой осуществлением проф. В.М. Савичем. Музей в 1920 г. получил от правительства для своего развертывания дворец с парком в имении Михайловском близ Стрельны (25 км от Ленинграда). Там было идеальное место для развития Музея и географического парка при нем, и работы тогда же начались. Однако финансовые затруднения и трудность сообщений заставили Главнауку предложить Музею выселиться в Ленинград в конце 1922 г., бросив начатый географический парк, и занять мало удобный особняк на окраине города, неудовлетворительный в строительном отношении и слишком тесный для быстро растущего Музея. При этом скромные штатные ассигнования были значительно сокращены, в Музее оказалось всего 8, а потом 11 платных работников, и огромное большинство работы по созданию этого учреждения стало чисто добровольческим. Тем не менее, Музей живет и непрерывно развивается, привлекая к себе все более и более общественное внимание не только в пределах Союза, но и за границей.
        В Музее ныне свыше 3 тысяч предметов, из которых первое место занимают карты, картограммы, диаграммы, профиля, панорамы, картины и фотографии, а затем идут естественноисторические и частью промысловые коллекции и приборы для научных исследований. Программа Музея состоит из: 1) теоретической части, куда входят круг географии, классификация географических законов, теория района, правила синтеза географических явлений, аналоги и гомологи; 2) практической части, куда относятся: методика географических исследований, краеведческое дело, природный ландшафт и география человека и его деятельности. Так как отдел суши Музея группируется лишь в физико-географических (не политических) рамках, то в него входят, кроме общей вводной части, следующие подотделы:

1. Полярные окраины,

2. Фенноскандия,

3. Северная (лесная) половина Восточно-Европейской равнины,

4. Южная (лесостепная и степная черноземная) половина Восточно-Европейской равнины,

5. Урал и Приуралье,

6. Сибирь,

7. Крым,

8. Кавказ,

9. Пустыни

10. Горный Туркестан.

        Во всех отделах, по возможности, проводится сравнение с аналогичными странами земного шара. Отдел морей и пресных водоемов заключает подотдел общей океанографии, затем:

1. Баренцева, Белого и Сибирского Северного Ледовитого морей,

2. Балтийского моря,

3. Черного моря с Азовским,

4. Каспийского,

5. Аральского,

6. Тихого океана с его окраинными морями - Японским, Охотским и Беринговым

7. пресных водоемов (озер).

        В Москве несколько лет тому назад была Всесоюзная сельскохозяйственная выставка, где было довольно много экспонатов географического содержания. Часть их послужила основой для небольшого учебного Географического Музея при Московском Университете, под руководством проф. А.А. Борзова, где есть также Географический Исследовательский Институт.
        Центральный Географический Музей служит образцом для созидания географических отделов в провинциальных краевых музеях. Таких музеев в настоящее время в пределах Советского Союза насчитывается 640, т. е. во много раз больше, чем было до революции, и они большею частью стоят в тесной связи с местными научно-исследовательскими краеведческими организациями. При этом музеи делятся на союзные республиканские, областные, губернские, уездные и волостные. Сеть их расположена неравномерно. Из музеев некоторые, как напр., Рязанский, Костромской, Пензенский, Западносибирский и др., очень обширны, благоустроены и быстро развиваются.
        Революция предъявила ко всем вообще музеям требования самой широкой популяризации знаний путем проведения в них в дни, когда музеи открыты, многочисленных организованных экскурсий, школьных и групповых, под руководством научных сотрудников музеев и дачи ими соответствующих объяснений экскурсантам. Это чрезвычайно оживило всю музейскую работу тем более, что отдельные экскурсии приезжают иногда издалека, напр., из Ташкента в Ленинград.
        Широко развивающееся в Советском Союзе краеведческое движение требует подготовки местных научных работников на широкой географической основе. Этому как нельзя лучше отвечали основанные в Ленинграде еще в 1916 г. высшие Географические курсы, преобразованные после революции в Географический Институт с деятельным Географо-Экономическим Исследовательским Институтом при нем. Ныне Институт превращен в Географический факультет Ленинградского университета и имеет три отделения: географическое, этнографическое и антропологическое. Географический Институт организовал немало полевых научных исследований, издавая труды и имея в Саблине близ Ленинграда постоянную летнюю научно-исследовательскую студенческую станцию для практических занятий, переданную теперь в Университет и состоящую при Географическом факультете, который имеет в общем до 800 слушателей обязательно проходящих через станцию. В Харькове с нынешнего года организуется Украинский Географический Институт.
        Таково, в общих чертах, положение географического изучения природы и человека Советского Союза. В нем можно заметить несколько характерных новых черт, выражающихся в развитии краеведения, районирования, охраны природы, музейного строительства и популяризации знаний посредством экскурсионного метода. Однако издательские затруднения сильно тормозят распространение знаний печатным путем. Особенно это отражается на картографии.